Голос за занавесом - стр. 6

Коридор Starlight остался позади, унося Лизу обратно к тесному кабинету стажёров, где день растворился в шорохе бумаг и гуле кондиционера. Пальцы её сортировали листы, стопки росли, а запах чернил смешивался с ароматом остывшего кофе. Коллеги ушли, шаги их затихли в коридоре, и кабинет опустел, оставив её одну среди неровных башен документов. Поднос с чашками давно отнесли, но лист в кармане оттягивал ткань, шурша при каждом движении. Ночь легла на Сеул, и тишина офиса стала глубже, нарушаемая лишь скрипом стула под её весом. Лиза поднялась, взгляд скользнул к двери, и сердце стукнуло быстрее – она знала, куда идёт.

Коридор встретил её полумраком, постеры групп тускнели в тенях, а ритм музыки давно смолк, уступив место далёкому гулу города за стенами. Каблуки стучали тихо, шаги гасли на линолеуме, пока чёрная дверь студии не возникла впереди, ручка её блестела, потёртая временем. Лиза толкнула её, переступив порог тайно, одна, и полумрак обволок пространство, мягкий и густой. Тонкие лучи света пробивались сквозь жалюзи, рисуя серебряные полосы на звукоизоляционных панелях, а микрофон возвышался в центре, металлическая стойка поблёскивала в слабом освещении. Воздух пах холодным металлом, смешанным с лёгким шлейфом лака, оставшегося от утренних репетиций, и тишина звенела в ушах, нарушаемая лишь слабым скрипом лифта за стенами.

Она шагнула вперёд, каблуки тихо стукнули по бетонному полу, пальцы скользнули в карман джинсов, нащупывая смятый лист, украденный в суматохе. Бумага выскользнула наружу, шурша в её дрожащих руках, края её загнулись от сырости подвала, а чернила проступали чёткими, неровными строками на белом. Лиза развернула лист, глаза пробежались по словам, выведенным торопливым почерком Минджуна: "Пусть свет зовёт сквозь тени и дым". Она замерла, дыхание сбилось, и строки ожили в её голове, превращаясь в мелодию, пульсирующую в тишине.

Пусть свет зовёт сквозь тени и дым,

Где голос тонет, слабым и чуждым.

Шаги гудят в пустоте ночной,

Я падаю вниз, теряя покой.

Куплет растекался в её воображении, будто эхо шагов в тёмном коридоре. Слова рисовали образы: луч света пробивается сквозь густой туман, дым вьётся вокруг, цепляясь за углы, а голос, хриплый и надломленный, пытается вырваться наружу. Она видела Минджуна – его сгорбленные плечи, пальцы, сжимающие микрофон, и тишину, давящую на него, пока он шёл вперёд, ведомый слабой надеждой.

Пусть ночь молчит, но я кричу,

Сквозь стены боли к тебе лечу.

Огни дрожат, сгорая во мгле,

Я тень свою оставлю земле.

Эти строки звучали резче, с отчаянной силой. Лиза ощутила, как мелодия набирает темп, голос в её голове становился громче, пробиваясь через барьеры. Ночь вставала перед глазами – холодная, безмолвная, с дрожащими огоньками Сеула за окном, а он, словно птица с подрезанными крыльями, рвался к ней, оставляя позади тень, сковывающую его шаги. Боль в словах жгла, но в ней тлела искра – стремление дотянуться, найти спасение.

Пусть свет зовёт, я слышу его,

Сквозь шорох ветра и стон всего.

Разбей тишину, верни мне звук,

Я жив, пока не замкнулся круг.

Финал песни поднимался в её мыслях, как рассвет после долгой тьмы. Слова несли надежду, смешанную с борьбой: ветер шуршал в ушах, стёкла дрожали от стонов мира, но свет манил, обещая освобождение. Она представила, как Минджун поёт это, хрип его голоса переходит в чистую ноту, разбивая гнетущую тишину, возвращая ему жизнь. Круг ещё не замкнулся, и в этом крылась сила – он мог выстоять, пока дышал.