Голгофа атамана - стр. 10
– Вы вот, батюшка, войсковой старшина казачий, басурман бивший не единожды, не спросили меня о главном. Только глаза Ваши мудрые, все ответа искали, в душу заглядывая. А ведь знали Вы, отец, да понять не могли, как же мы могли с немцами сговориться, да под знамя их стать. Как могли казаки, защитники земли русской, уподобиться князю Олегу летописному? Как могли казаки, еще вчера добывая славу и кресты георгиевские в схватках с наследниками тевтонскими, позабыв об этом в ряды их встать? Не спросили, батюшка, хоть вопрос этот в глазах Ваших читался…
– Да и что тут скажешь… Оправдания-причины они завсегда найдутся. Только истины в них все одно не будет. Нет истины там, где грех! А по-другому и быть не может. Согрешили мы… и я, Войсковой атаман войска нашего Кубанского, и Андрюшка Шкуро, и другие братья-казаки, для кого обида да ненависть лютая превыше всех добродетелей стали… Как нельзя женщину любимую обманом вернуть, так и Родину не вернуть назад штыком вражеским. Эх, только поздно мы прозрели, ой как поздно.
Так, не замечая трудностей ложащейся под ноги дороги, Вячеслав Григорьевич Науменко беседовал с отцом, как если бы он незримо шагал вместе с ним. Только с отцом ли вел диалог казачий атаман или сам с собой?
***
А между тем дорога всё так же вилась легким изгибом, уходя вдаль. Сделав очередной плавный поворот, она открыла взору удивительную, и даже в какой-то степени сюрреалистическую картину. Придорожные кустарники и невысокие деревья, слегка отступив, образовывали уютную лужайку, поросшую невысокой густой травой с вкраплениями неброских цветов удивительным образом напоминая живой ковер. На лужайке стояли исполненные в стиле ротангового плетения столик и два стула, один из которых занимал задумавшийся мужчина. Был он крепкого сложения в темном, хорошего качества сукна костюме. Взгляд его хоть и выражал глубокую погруженность в работу мысли, но был уверен и спокоен. На столе лежали книги с закладками, а одну из них он держал раскрытой, отвлекшись на размышления.
(Иллюстрация 03_Щербина)
Увидев эту картину, полковник Науменко остановился на несколько мгновений, пытаясь соотнести сюррелистичность представшего его взору с реальностью, которую он знал и помнил. А затем решительным шагом направился к мужчине, очевидно ожидавшего именно его.
– Здравствуй, Федор Андреевич! Сказал бы, что рад видеть, если бы не место, где мы находимся! Но удивлен уж точно! Тем, что именно ты встретился мне на этой дороге!
Сказал ровным голосом Вячеслав Григорьевич Науменко подходя к поднявшемуся Федору Андреевиче Щербине и протягивая ему руку. Да, у уходящей вдаль дороги, Войскового атамана Кубанского казачьего войска Вячеслава Григорьевича Науменко ожидал кубанский казачий политик и общественный деятель, историк, народник, основоположник российской бюджетной статистики, член-корреспондент Императорской Академии наук, действительный член Научного общества имени Тараса Шевченко, член Кубанской Рады, глава Верховного суда Кубанской народной республики, поэт и писатель Федор Андреевич Щербина.
– Здравствуйте, господин атаман! Хотя здесь Вы еще полковник, как я посмотрю. А что до Вашего удивления, так в этом ничего странного нет. Там! Там, нас много связывало, хоть мы и не всегда стояли на одних позициях. Ну, я тоже рад Вас видеть, насколько это применимо к ситуации и месту! Присаживайтесь, отдохнете да побеседуем.