Год четвергов - стр. 14
– Вера, прекрати манипулировать своим положением и не взывай к моим чувствам! У тебя есть муж, у него – родные. В конце концов, это был твой выбор связать свою жизнь с такой семейкой. Тебя никто из родного дома не гнал, – металлический тон матери не оставлял надежд, и Вера, не выдержав, разрыдалась в голос.
– Мама, но ведь Надя твоя внучка! Единственная. Врачи говорят, что с операцией нельзя медлить, счет идет на дни! Ты же знаешь, что мужа моего сократили давно, да и где ему заработать такие деньги? Это же неподъемная для нас сумма!
– А мать здесь причем? Я что ли толкнула тебя под венец с этим нищебродом? Или рожать заставила под сорок? Я предупреждала, что шансов родить нормального ребенка в твоем возрасте, ещё и от твоего муженька практически нет! Ты послушала меня? А? Так почему я сейчас должна слушать тебя? Да и нет у меня таких денег. И не будет! Я всю жизнь карабкалась сама из того деревенского дерьма, в которое меня затянул твой папаша. И не цеплялась за карманы родственников. Мне никто не помогал, когда я с вами двумя осталась!
Вера перестала всхлипывать, её как будто толкнули в ледяную прорубь. Она вдруг четко осознала, что это был нелепый самообман – рассчитывать на помощь матери. Резко выпрямилась, встала с кухонной табуретки и подошла к окну. Там огромной опухолью чугунного цвета наливалась ноябрьская туча, распластавшись на крышах унылых общаг.
– Никто не помог, говоришь, да, мам. То есть, внезапно свалившаяся квартира в центре Невского – это только твоя заслуга? А поездки твои после смерти папы по «Европам» – это тоже ты сама добилась? И начальник папин здесь совсем ни при чем, да? Поэтому ты Ваське на днях миллион отвалила на машину? Потому что у тебя денег нет. Для меня, как всегда, нет, а для братца – здрас-ьте пожалуйста. Так, мам?
– Ах ты, мерзкая паскуда! Да куда ты свой нос суешь? Не смей матери дерзить, дрянь такая! Ты не знаешь, каким трудом это всё досталось и что мне стоило прокормить двух оглоедов в те дурные 90-е. И не лезь в мой карман. Да! Дала я Василию денег, но взаймы. Потому что он, в отличие от его непутёвой сестрицы, точно вырастет человеком. Да и как ему, скажи пожалуйста, на дырявой «Тойоте» в офис ездить? Когда у него такие перспективы. Это тебе в жизни ничего не интересно, кроме вышивок да охламона муженька. Ну так и сидите у себя в общаге молча! Попрекать она вздумала. Да если бы не я, ты давно бы уже с голоду окочурилась!
Мать с треском швырнула трубку на дорогой журнальный столик, багровыми пятнами вспыхнули островки гнева на шее под толстым колье. Да, не так она себе представляла разговор с Верой, не ожидала такой подлости и дерзких упреков.
А поздним вечером, переборов обиду на неблагодарную дочь, она набрала её номер и сказала:
– Дело у меня к тебе есть. Не успела днем рассказать, когда ты накинулась. Я готова вам выделить определенную сумму. С возвратом, разумеется. По срокам торопить не буду, но и дарить не готова. Иначе вы так и будете паразитничать на моем состоянии. Но дам деньги с одним условием: ты выписываешься с дочерью из моей квартиры.
Ничего, свекровь пусть вас к себе вписывает. А мне квартиру разменять надо. Негоже тридцатилетнему перспективному менеджеру с матерью на одной площади ютиться. Разъезжаемся мы. Конечно, не в такие хоромы, ну да ладно. Из Васьки выйдет толк, чует мое сердце. Он мне ещё втройне возвернет все мои вложения. Приходи завтра, да не домой, а сразу в паспортный. Как выпишешься, так и ссужу тебя деньгами. Только миллионов, конечно, не жди. Пара сотен есть у меня в заначке, откладывала на поездку.