Гнездо Красной Птицы - стр. 70
Герман Гессе
Из сказки «Превращение Пиктора»
Утром я встретил Татьяну и сказал:
– Нужно срочно что-то предпринимать с помощью моим ученикам, впавшим в летаргический сон, а то эта весть быстро распространится по городу, и меня обвинят в каком-либо колдовстве и, как в древние времена отправят на костёр.
Она улыбнулась, сказав:
– На костёр тебя не отправят, а вот к уголовно ответственности могут привлечь, ведь не у всех преподавателей студенты после их лекций засыпают длительным сном. Тебе нужно срочно обратиться к прихожанам церкви и попросить их помочь тебе. Мне кажется, что некоторые из них обладают сильной духовной аурой, и могли бы, погрузившись в сон, войти с ними в духовное соприкосновение, чтобы разбудить их. Но вот только я сомневаюсь, что это получится.
– Это должно получиться, – сказал я.
– Но как ты уговоришь прихожан помочь нашим студентам?– спросила Татьяна.
– Я тебе уже говорил, что это их долг помогать своему ближнему, – ответил я, – им просто нужно объяснить, что студенты нуждаются в их помощи. Более того, нам нужно будет убедить их проникнуть в их состояние психики, чтобы понять, что они чувствуют и что ощущают в своих собственных мирах. Ведь их время и пространство отличается от нашего реального мира,
– Но разве это можно? – спросила она меня. – Ведь это равносильно тому, как если бы живой человек захотел проникнуть в мир мёртвых. Мы свой-то мир не можем познать, что уж говорить о мире мёртвых, мы даже не имеем представления о том, что он означает, и есть ли он вообще в параллельном измерении. Мы слишком много идеализируем, и наши грёзы часто бывают безосновательны.
– Да, – согласился я с ней, – выдающиеся умы человечество пытались определить действительность этого мира, желая в его видимой реальности открыть какие-то скрытые стороны и даже проникнуть в них. Наше воображение – это всего лишь фантазии, а что стоит за гранью этой реальности – это лишь наши предположения. Платон считал, что существует идеальный мир. Нильс Бор полагал, что любое измерение должно быть воспроизводимым, и информация о нём обязана поддаваться словесному выражению, а Макс Бор считал, что пространство нашего мира можно измерить с помощью линейки, а время – циферблатом часов. Но так ли это? Ведь многое человек не способен передать с помощью простых слов, вероятно, поэтому он и изобрёл язык математики, где при помощи символов и знаков пытался выразить не высказываемые истины и мысли. Но и математическим языком не всё можно изложить. Ведь некоторые вещи в мире нами просто угадываются, а действительность раскрывается перед нами с такими тайнами, которые мы воспринимаем нашим умом на грани понимания. Кант говорил, что невозможно представить себе объекты вне пространства и времени, но вполне возможно вообразить пустые пространство и время, не заполненные объектами и событиями. Мы не можем полагаться только на наши чувства и ощущения в изучении пространства и времени. Хоть Кант и говорил, что время и пространство – суть формы нашей чувственности, он так и называл их «перцептуальным», то есть чувственно-воспринимаемым, за которое уцепился Бертран Рассел, представляя, что все предметы мы познаём через наши ощущения. Кант обосновал исходный характер этого воспринимаемого пространства и времени по отношению человеческого опыта, но через концепцию «Вещи в себе», которые являются не пространственными и не временными, а пространство и время – это лишь субъективная рамка, в которой группируются наши ощущения и восприятия. Они как бы находятся вне реального времени и пространства, потому что они существуют сами по себе. А наша уверенность в пространственности и временности реальных вещей всего лишь иллюзия. К примеру, если мы увидим призрак, который для нас видим, но не осязаем, то можем ли мы с уверенностью заявить, что призрак реален, если даже он будет разговаривать с нами. Поэтому вопрос о существовании реального пространства и времени непростой. У людей верующих и воцерковлённых своё виденье мира и своя вера в божественные символы. Может быть, это и поможет мне разбудить моих студентов.