Глаз Сахары - стр. 16
Что-то новое под ложечкой перестало пульсировать, но растеклось по всей груди, и Десимир впервые ощутил грусть. Происходящее вокруг действо воспринималось им как поругание, кощунство, самое страшное преступление, на которое способны только биороботы, но никак не потомки богов.
Он принял чашу, мысленно поблагодарил крапиву за силу, которую отдаёт, взял щепотку салата и положил в рот. Мощная энергия крапивы проявилась сразу, просочилась, и Десимир растворился в ощущениях, постигая их впервые: тут и ярость, и злость, и давление.
Юр же, превозмогая новое чувство – отвращение, поднёс ко рту кусок мяса, стараясь не дышать, и надкусил его: тяжестью смерти и страхом поделилась запечённая плоть.
– Так о чём вы вели беседу до моего прихода? – спросил Ракиль.
– Мы осуждали твою старшую кызкардаш. И тридцати лет не прошло со дня гибели жилира, а в её доме гудулы песни запели, жизни порадовались, разве так можно?
– Да за такое избить и отдать их всех в монастырь грехи замаливать.
– Плохо едят наши гости, значит, и работники из них так сяк.
– И вправду, – Ракиль посмотрел на мальчишек. – Чего копошитесь? Брезгуете нашим гостеприимством? Меня позорите?
– Как же мы тебя позорим? – поинтересовался Юр.
– Я вас привёл, с семьёй за стол посадил, яства поднёс, а вы нос воротить? Это позор!
– В монастырь их во служение, как и кызкардаш нашу вдовую вместе с отпрысками за веселье их неуместное! – Отец семейства был в ярости, и они с Ракилем оба негодовали. – Рахукетуподобный должен выбрать им участь!
– Подожди, бай, что соседи скажут? Разве мы выгоним гостей на ночь глядя?
– И то верно! Соседи! Сейчас соседи должны прийти!
– Послушайте, путники! Мы вас приютим, так уж и быть, а завтра я до монастыря дорогу покажу.
– А надо ли нам в монастырь? – спокойно спросил Десимир.
– Непременно надо! Нет места благодатнее! Вам повезло, что я знаю дорогу в это святое пристанище. Только взамен покажите своё воспитание. Мы должны быть самыми гостеприимными! Придут соседи, в гости к себе звать начнут, благодарите, но скажите, что у нас остаться лучше. В ответ мы их позовём, так должно, но ходить самим по гостям чужакам нельзя! Неуважение это! Соблюдайте традиции племени! Всё ясно?
– Ясно! – в унисон ответили Юр и Десимир.
– А коль настаивать будут и силком к себе в гости потащат, идите, но спать в их дому никак не можно!
– А к чему все эти правила?
– Не рассуждайте! Не ваше это дело! Такое у нас гостеприимство. Законы племени!
– Да что им доказывать? Пока соседка Ядра не пришла за молоком, схороним, чтобы никто не видел, а на рассвете со мной уйдут в горы.
– Отличная идея, бай!
– Ракиль, три дня тебя не было, я поэму сочинил. – Младший братик грыз косточку и хвалился.
– Ой, Дидя, какой молодец! Слушай, сейчас Рикита отведёт мальчиков к овцам, и мы послушаем твоё творение, выйдем все к звёздам и послушаем!
– Конечно, байсёнок! Обязательно послушаем. – Ступайте, гости, ступайте! С глаз моих долой!
На ковре сидели только мужчины. Мать семейства и дочери, также обвёрнутые в чёрные полотнища, закрывающее тело до самых пят, подносили еду. Всё это время разговоры вести могла только мать, дочери смиренно и молча подчинялись.
Но вдруг одна из дочерей подошла к Юру и Десимиру и склонилась:
– Я Рикита, я вас провожу, ребята.