Ген Родины. Повесть - стр. 5
Василий Иванович удовлетворенно подхватил:
– Спесь жаждущих поражения нас – не собьет ничто, как бы ни преображалась история.
Гриша вспыхивал:
– Не верите в гуманизацию других цивилизаций? Совковая пропаганда! Отвыкли вы здесь смотреть в глаза фактам. На буржуев смотрим свысока.
Не мог понять, как добродушный парень Вася, умеющий все делать руками, которого любил, так обмельчал.
В нем было только сожаление, что так упрямы два народа. Он враждебно повысил голос:
– История вся кипит негодованием. Справедливость восторжествует!
Макс завел свое:
– Нет, она полна чуда, испускающего лучи радости и счастья жить, обнимая всех! Поэт Максимилиан Волошин любил всех, и красных, и белых. Вот, письмо Волошина родственнику. Он вытащил из стола дневник и процитировал запись:
«…развёртывающаяся историческая трагедия меня глубоко захватывает. Я, относясь ко всем партиям с глубоким снисхождением, как и к отдельным видам коллективного безумия, ни к одной из них не питаю враждебности: человек мне важнее его убеждений. Поэтому единственная форма активной деятельности, которую я себе позволял, – это мешать людям расстреливать друг друга».
Григорий заржал.
– Твой тезка, который жил в Коктебеле, ходил без штанов, носил хитон и венок на голове?
– Он был поэтом!
Макс, как его тезка, будучи осажденным в Крыму то белыми, то красными, не мог принять ничью сторону, и терзаясь, сострадал тем и другим, по-человечески жалея неразумных братьев.
4
Почему-то ранним утром, чуть светало, Макса подбрасывало с подушки, чтобы записать внезапные догадки, и сон пропадал. На него нахлынула радостная ясность. Вдруг – душа вздымается вдохновением, легко проясняется горячими чувствами-словами. И легко формулируются самые сокровенные мысли.
Он забывал о сне, быстро записывал в блокноте свои озарения, так ясно открывшие дальнейшие пути того путанного, что он хотел прояснить. Есть выход из серого тупика! Вспышки озарений рождали слова, и, если копнуть глубже – в них светилась безмерное, как в его раннем стихе:
Откуда эта горячая волна, упразднившая всю серость прошлой серой жизни? Странно, что она возникла из вялого поиска выхода в бездарном сидении за компом. Правда, творческие муки – в том, как выразить то, что чувствуешь, а не в поисках этих мук.
Но озарения приводят к недосыпу. Чтобы заснуть, он медленно, толчками выдыхал весь воздух из легких – туда, где и подступал настоящий сон, и казалось, помрачение сна приближалось – и шумно вдыхал, чтобы снова погрузиться туда, где исчезаешь совсем. Как бы передвинуть режим сна, так, чтобы писать с раннего утра, когда приходит вдохновение, а спать днем?
К нему тихо вошла жена, боясь разбудить. Увидев, что он не спит, обиделась: он не чувствует ее состояния – нехорошо в желудке. А еще говорит, что любит. Самый близкий, а не чувствует ее. Макс отвлекся от блокнота, ему было жаль отпугнуть мысль.
Она злится – не в духе. Взял книгу с тумбочки.