Гастион - стр. 1

Посвящается моему лучшему пушистому другу Чарли. Спасибо тебе за каждое мгновение, что ты мне подарил, и за мудрость, которой делился без слов.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Анатолий Степанович – начальник железнодорожной станции, он же Толя. Мужчина пятидесяти лет, крепкий, жилистый. Каштановые волосы с проседью, лицо не брито. На плечах висит служебная шинель. Одет в темные брюки и старый растянутый свитер темно-синего цвета.

Митька – молодой человек девятнадцати лет, он же Дмитрий Никанорович Мамонтов, правда, так к нему никто не обращается. Работает разнорабочим, иного от жизни не ищет. Светлые волнистые волосы есенинского уклада. Глаза добрые, голубые и несколько наивные в своей душевной простоте.

Павел Александрович – заместитель начальника станции Анатолия Степановича, он же Пал Саныч. Где-то есть, но, собственно, не здесь.

Бармен – худощавый мужчина двадцати восьми лет, он же Сергей, Сережа, иногда «Эй, молодой человек». Короткие волосы и любопытный взгляд удачно подчеркивает белая рубашка с закатанными по локоть рукавами. Любит натирать пивные кружки, поглядывая на сцену.

Макарий Ипатьевич – лицо мало в чем заинтересованное, кроме бесконечных писем из своего министерства, которыми всеми силами донимает местных жителей. Его никто не видел, а потому остаются сомнения в том, является ли Макарий Ипатьевич человеком.

Интерьер современного бара, расположенного в подвале жилого дома в центре Москвы. Превалирует отделка из темного дерева с множеством плакатов разных лет. За круглыми столиками, как, впрочем, и за барной стойкой почти нет свободных мест. Люди пьют, едят и общаются. За баром, уставленным самыми разными бутылками, стоит Бармен, вытирая очередную помытую кружку для пива.

Столики обращены в сторону небольшой сцены, расположенной возле дальней стены. В центре сцены установлен письменный стол советских времен, на котором стоят красный дисковый телефон, небольшая настольная лампа. Компанию им составляют несколько книг с потертыми корешками и какие-то документы, скрепленные большой ржавой скрепкой, оставляющей свой скверный след на белой поверхности, обреченной пожелтеть.

За письменным столом сидит Анатолий Степанович в шинели, накинутой на плечи, и в слабом свете настольной лампы разгадывает кроссворд, задумчиво грызя кончик карандаша. Позади начальника станции на натянутой белой простыне проектор снова и снова крутит одно и то же видео: бледно-синяя стена с облупившейся краской и два деревянных, некогда белых окна, за которыми с трудом можно разглядеть голый лес, сугробы и железную дорогу, уходящую вдаль в свете слабых фонарей. Метель.

Звуки метели доносятся из колонок, смешиваясь с гамом посетителей бара.

В бар забегает Митька в распахнутой дубленке, с шапкой в руках и, петляя между столиками бара, направляется прямиком к Анатолию Степановичу.

Митька. Сан Палыч! Сан Палыч!

Анатолий Степанович. Чего тебе, Мить?

Митька (останавливается у стола, тяжело дыша). Сан Палыч, вы…

Анатолий Степанович. Во-первых, Пал Саныч, а во-вторых, я Анатолий Степаныч.

Митька (удивленно). А где Пал Саныч?

Анатолий Степанович. Там, где нас с тобой (смотрит на потолок), слава Богу, нет.

Митька (в ужасе). Помер, что ли?

Посетители бара замирают в ожидании ответа.

Анатолий Степанович. Тьфу! С ума сошел, что ли? В больнице с желтухой лежит. Ты чего хотел-то? (Бросает на стол кроссворд и отклоняется на спинку стула, который скрипит с характерным звуком.)

Митька. Макарий Ипатьевич опять требование прислал. Говорит, переезд у нас давно требует ремонта и не соответствует нормам. А денег-то на ремонт нет.

Анатолий Степанович. Денег нет (кивает). А Макарий Ипатьевич догадался или сам у нас побывал?

Митька. Не знаю, я только письмо видел. Вот принес (достает из кармана смятый листок).

Анатолий Степанович. А мне что с ним делать? (Недолго рассматривает, а затем сминает и швыряет за спину.) Положу ко всем бумагам, потом разберу.

Митька. А так можно разве?

Анатолий Степанович. Можно. Ты же видел, что я так и сделал. Хочешь чаю? Ты все бегаешь, бегаешь. Суеты много, а толку? Садись давай (кивает на стул рядом со столом). Ты что, боишься, если остановишься, то мысли какие в голову приходить начнут?

Митька. Они и начнут. Без дела всегда плохо.

Анатолий Степанович. Без дела всегда опасно. Мало ли что о себе и других надумаешь, да? А так занят всегда чем-то. Суета, в ушах пульсирует. Мить, я тебя сколько лет знаю? Десять? Нет, двенадцать. Ты же в детстве другой был.

Митька. Да, как мамка умерла, дела со всех сторон сыплются.

Анатолий Степанович. Сами ли сыплются или ты их находишь?

Митька (на секунду замолкает и внимательно смотрит на Анатолия Степановича, нахмурив брови, а затем резко трясет головой). Анатолий Степанович, не дурите мне голову! Мне бежать надо. Я попозже еще загляну.

Анатолий Степанович (снова берет в руки кроссворд и карандаш). Заглядывай (опускает взгляд на неприступные вопросы и бесконечные пустые квадратики).