Гардемарин Ее Величества. Коронация - стр. 4
Просто потому, что не приехали. Кто-то действительно не получил приказ по сугубо техническим причинам, однако наверняка нашлись и те, кто проигнорировал зов будущей императрицы вполне осознанно. Вести с юга весьма непрозрачно намекали, что их сиятельствам придется не только выполнить старые клятвы, но и, возможно, даже поучаствовать в боях лично.
А желающих бежать и драться с Матвеем Морозовым – по понятным и весьма многочисленным причинам – не находилось.
Но дело, конечно же, было не только в этом. Со своего места по правую руку от Елизаветы я прекрасно обозревал все помещение, и видел не так уж и много знакомых лиц. Главы родов, когда-то назначенные мною лично, ушли на покой, уступив места в Совете наследникам. Кто-то состарился, кто-то просто выбрал доживать свой век в тишине и покое – подальше от политических дрязг. Вместо них появились другие – те, чьи фамилии я не смог даже вспомнить. Новые генеральские звезды взошли уже после моей смерти в две тысячи пятом, во время правления покойного брата.
И, зная его, ярких среди них было немного – его величество всегда предпочитал воинским талантам исполнительность и преданность.
В общем, Совет имперской безопасности изрядно… скис. Не то чтобы выродился полностью, но за пропущенные мною десять лет понемногу превратился в сборище маразматиков, параноиков, лентяев и тех, кто стремился к заветному креслу лишь для того, чтобы получить доступ к казенным средствам. Таких было не так уж много, но все же достаточно, чтобы разбавить и без того жиденькую от безделья кровь старой гвардии.
Но ничего. Мы их встряхнем – всех до единого.
Впрочем, пока Елизавета была права целиком и полностью, и заседание наделенных запредельными полномочиями Одаренных больше походило на сходку крикливых и бестолковых старух на рынке в Пятигорске. Их сиятельства, светлости и прочие превосходительства вели себя безобразно. Спорили, перебивая друг друга, дергались как эпилептики и, похоже, на самом деле даже и не пытались прийти хоть к какому-то согласию. Каждого куда больше интересовало, как бы высказаться погромче других – так, чтобы ее высочество непременно услышала.
Но за громким петушиным кукареканьем скрывался самый обычный страх. Опалы, ответственности или спешной поездки туда, где по государственным трассам уже ползли в сторону Москвы неторопливые колонны тяжелой техники. Болтовня размякших от безделья чинуш и наследников древних родов содержала едва ли крупицу полезного.
И в конце концов надоела Елизавете.
– Довольно! Слышите – довольно, судари! – продолжила она, хмурясь. И только когда все стихли, наконец повернулась к старшему Гагарину. – А что скажете вы, Юрий Алексеевич? Знаю, у вас не так уж много опыта полномасштабной войны, однако весь ваш род проявил себя, чтобы обеспечить мое возвращение домой. И я не могу не поинтересоваться…
– Что я скажу? – Гагарин не стал дожидаться, пока Елизавета прекратит любезничать. – То же самое, что и обычно: давайте послушаем молодое поколение. Среди нас есть те, кто за последние полгода совершил куда больше подвигов, чем некоторые из здесь присутствующих – за всю жизнь. И, что куда важнее, их достижения, если можно так сказать, еще не покрылись пылью.
– Полностью с вами согласен, – кивнул Морозов. – Милостивые судари, слово предоставляется нашему почетному гостю: его благородию прапорщику Особой роты Владимиру Федоровичу Острогорскому.