Гардемарин Ее Величества. Коронация - стр. 3

Одного взгляда хватило понять, что старик ни при чем. И более того – даже не догадывался о намерениях бестолкового отпрыска, и теперь чувствовал себя… Мягко говоря, не в своей тарелке. Могучая лысина Морозова взмокла от пота и блестела так, что было больно смотреть. Он так и не посмел усесться и до сих пор подпирал спину широкой спиной.

А когда я вошел в гостиную – втянул голову в плечи и сжался, разом становясь чуть ли не вдвое компактнее. Бедняга будто пытался казаться как можно менее заметным. Или вовсе чудесным образом просочиться сквозь камни и вывалиться на улицу. Может быть, надеялся, что я заявился во дворец поскорее успокоить племянницу, а вовсе не по его душу.

Но надеялся зря.

– Доброго дня… всем! – Я без особого стеснения свернул все положенные по этикету расшаркивания и тут же шагнул к Морозову. – Ваше сиятельство, вы можете объяснить какого… какого дьявола сейчас происходит в Ростове?!

Я все-таки не сдержался, и Дар полыхнул так, что стекла задрожали разом во всей гостиной. Елизавета дернулась, младший Гагарин, зашедший следом за мной, поморщился, как от приступа зубной боли, и только старший продолжал все так же сидеть в кресле изящным изваянием.

Старик за свои восемь с лишним десятков лет на свете видел кое-что пострашнее разгневанного юнца.

А вот Морозова проняло. На мгновение показалось, что бедняга сейчас сползет по стене… Но закаленная десятилетиями военной службы выдержка не подвела, и он так и остался стоять. Съежившись от стыда и страха, однако все же с ровной спиной – как и подобает офицеру.

– Я… Я понятия не имел! – Морозов поморщился и нервно закусил встопорщившийся слева ус. – Господь милосердный, неужели вы думаете?..

– Нет. Ничего такого я не думаю. – Я вздохнул и махнул рукой. – В конце концов, будь у вашего сиятельства намерение поучаствовать в мятеже – вы сейчас были бы где угодно, но только не здесь… Впрочем, я все еще желаю услышать объяснения.

– Да какие… какие тут могут быть объяснения? – В голосе Морозова вдруг прорезалась такая боль, что даже старший Гагарин едва заметно дернулся в кресле. – Матвей… Господи, мой сын безумен. Я и подумать не мог…

– Никто не мог подумать, – с неожиданным спокойствием вдруг произнесла Елизавета. – Хотя, боюсь, чего-то такого и следовало ожидать.

– Ваше высочество правы. В нашем деле следует быть готовым ко всему – и даже к самому невероятному. – Старший Гагарин рывком поднялся и сложил руки на груди. – Впрочем, сейчас я едва ли могу даже предположить, что нужно делать теперь.

– Собирать Совет безопасности. Полагаю, ваше сиятельство займется этим? – Я повернулся к Морозову. – Пора напомнить старым дармоедам, для чего их собрали двадцать лет назад.

– Тише, милостивые судари. Бога ради – тише! – Елизавета чуть возвысила голос. – Поверить не могу, что передо мной сильнейшие Одаренные империи. Я начинаю думать, что мой покойный дядя зря потратил на вас миллионы казенных рублей.

Ее высочество гневалась. И – чего уж там – имела на это все основания. Из двухсот с лишним официально назначенных членов Совета безопасности на срочное совещание явилась едва ли треть. И если у части отсутствующих имелась железобетонно-уважительная причина – вроде исполнения долга службы в городе в нескольких тысячах километрах от столицы или даже в другой стране – то местные князья, графы и генералы не приехали в Зимний…