Гадина - стр. 12
– Твой! – кричал Купердонов. – Дарю! Твой навеки!
– Нельзя! – отвечал старик. – Коня, невесту, саблю – никому! Мы будэм покупат твой кынжал! Отдаримся!
Из «Лендровера» тащили доллары, невообразимо толстую пачку денег! Котлету. Старик яростно вращал белками глаз и орлом поглядывал на Светку. Он уже вовсю пил чачу. Светка произносила тост. За настоящих мужчин и дружбу народов. В джипе на полную мощь врубили диск певицы Ваенги. Ваенга пела: «Тайга! Да километры… Звезда еле светит…» Аглая танцевала, болезненно волоча ноги. Два небритых охранника помогали ей двигать стойку на колесиках. Зимняя Вишня плясала с водилой джипа, еще более пузатым, чем Купердонов, кавказцем. Он танцевал в стоптанных плетенках на босу ногу. Но с благородной сединой в волосах. Все его звали Игорь. Тезка Купердонова. На Кавказе – Игорь? Наверное, все-таки какой-нибудь Имран. Или Ибрагим. Никодим, разрушитель веры, вовсю клеил поэтессу Галину. Галка хохотала так, как будто ее щекотали под мышками. Кахетинское и чача лились рекой.
Стремительной горной рекой.
Гарик откинулся на теплый камень. Облака, вершины деревьев и снежные пики далеких гор закружились в глазах и слились в сплошном хороводе. Он закрыл глаза… Но успел приказать себе: «Не расслабляться! Все самое страшное сейчас только и начнется. По закону подлости. И зачем же я так нажрался? В жопочки!»
Огромным усилием воли он поднял голову и разлепил веки. И увидел… Лучше бы Купердонову такого не видеть никогда.
Вольвятник овладевал Светкой в тени того самого дерева, в ствол которого Гарик метал клинок. Овладевал на своей кавказской бурке.
Самое отвратительное… Купердонов понял, что секретарша отдается джигиту… Да почти что по любви! С неведомой издателю страстью. Гарик видел ее лицо. Светка прерывисто дышала и протяжно постанывала. Подкатывала и закрывала глаза. Изгибалась. Старик взлетал орлом. Как гордое исламское знамя, зеленая рубашка горца трепетала на его худом и жилистом теле.
Купердонов заскрипел зубами и отвел взгляд. Боже! Из придорожных кустов внизу откоса вылетела широкополая шляпа Вишни. И ее льняные бриджи. Ошибиться никак нельзя. Следом – стоптанные плетенки водителя джипа. Седой Игорь-Имран открыл дверку «Лендровера» и попросил пожилую даму облокотиться на сиденье. Что с охотой и проделала Альбина Константиновна.
А ведь приехала почки и сосуды чистить. Имран тоже повизгивал… Он Зимней Вишне, в принципе, в сыновья годился. «Лендровер-Дискавери» покачивало с боку на бок. «Вес джипа – 2 тонны 800 килограммов», – отметил как-то между прочим, про себя, Купердонов. Никодим теперь тоже не боец. В смысле – отстреливаться от горцев он уже не сможет. Поэтесса Галка гарцевала на разведчике. Один эйрподс торчал у нее в ухе, другой – в ухе Никодима. Скакали в такт. Иногда поэтесса откидывалась назад и щекотала Никодима… Теперь уже хохотал старовер, предатель веры.
Но самое страшное видение еще поджидало Купердонова.
Аглая…
Две бессильно лежащие, с отчетливо видными синими жилками, ножки. И два самца-охранника. Близнецы-братья. Серийные насильники. Сексуальные маньяки. Смотреть на такое было выше его сил. Свальный грех, прости меня, Господи, на поляне, у тропы номер восемнадцать. Купердонов слегка привстал. Нащупал рукой нож. Клинок оказался рядом. Замахнувшись как можно шире, Гарик метнул нож в мелькающее перед глазами зеленое пятно, то есть в спину старика-нефтяника. Но то ли сильно опьянел, то ли от волнения подвела рука, нож ударил не лезвием, а рукояткой. Старик подхватился и рванул в сторону. Светка, выпучив глаза, визжала: