Фонд последней надежды - стр. 30
Олег с тоской бродил по душному залу, набитому скверно воспитанными и крикливо разодетыми людьми, основательно налегавшими на бесплатный хавчик и дармовое винище. Конечно, думать так – снобизм. Да что это, уж не зависть ли?
Он улыбнулся этой мысли и ослабил узел галстука. Надо обязательно познакомиться с кем-нибудь. Он же не монах. В конце концов, их договор с Машкой о соблюдении верности строго в пределах континента при всей внешней шутливости был вполне искренним, и Олег не сомневался, что Машка – там, в Большом Яблоке, своего не упускает. Странно, он совсем не ревнует её. Да и как можно ревновать Машку, такую взбалмошную, живую, как ртуть, жадную до удовольствий, маленькую бессовестную обезьянку! Что он, упырай какой-нибудь?
Олег неторопливо двинулся к фуршетным столам.
Свою жизнь Коршунов строил в соответствии с простым правилом: не делай другим того, что было бы неприятно тебе самому. Уравновешенность, здравый смысл, верность принципам – старомодные добродетели, но они никогда никого не подводили. Олег прекрасно помнил тот день, когда он решил стать совершенно независимым счастливым человеком.
…Это был двенадцатый, самый печальный день рождения в его жизни. Отец вечером не вернулся домой, а мама сказала, что они с папой решили разойтись. Олег давно ждал этого признания.
Маму, разумеется, не в чем было упрекнуть. Она старалась. Она не замечала ни поздних возвращений отца, ни лжи, ни увёрток, ни странных телефонных звонков, ни запаха чужих духов. Долго не замечала. И теперь, когда отец все же ушёл (даже не вспомнив о дне рождения сына!), именно маме пришлось обо всём рассказать. У неё дрожали губы, глаза были заплаканы. Она была в беде, а маленький мальчик, её сын, не мог ей ничем помочь.
Именно тогда Олег ясно понял, какой будет его жизнь. Он станет маме опорой и защитой. Он никогда не будет лгать ни ей, ни любой другой женщине. Он сам выстроит своё счастье – и никого при этом не обидит и не оскорбит. Ведь так просто – поступать по совести и стараться не подличать. Всего лишь необходимо соблюдать ряд несложных правил, кое-что из десяти заповедей (классика не тускнеет) ну, там, не убий, не укради, не возжелай жены ближнего своего и т. п. Но также: не подсиживай коллег, не утаивай налоги, не крути служебных романов, не сплетничай, не доноси, по возможности – не хитри.
Не зря написано: правду говорить легко и приятно. Олегу Коршунову удалось дожить до тридцати лет, почти не поступаясь своими принципами.
Раздумья его были прерваны шквалом аплодисментов: толпа приветствовала одного из лауреатов, волосатого мужика в дешевом смокинге с чужого плеча, обладателя вкрадчивого голоса «а ля сетевой маркетинг». Мужик произносил отлично отрепетированный текст, в котором чьи-то цитаты и напыщенные слова благодарности мешались с явно выраженной надеждой на продолжение банкета в смысле грантов и премий. Опричненько.
Олег равнодушно отвернулся к столу. И увидел свою ассистентку, уже изготовившуюся опрокинуть в пакетик целую салатницу фаршированных крабовых палочек.
– У вас что, булимия? – с любопытством спросил он.
– Э-э-э… – промямлила Ася, – Я, понимаете… У меня… Свекровь болеет…
«Вот дура, не надо было ничего брать. Что он теперь обо мне подумает? То же мне, жертва голодомора», – ругала себя Ася, не смея поднять глаз на шефа.