Фома и Ерёма. Сказ - стр. 2
– Это наша Катя Поцелуйко
– В смысле «поцелуйка»? Это стёб какой-то, погоняло такой у неё? В смысле – попробуй поцелуй-ка?
– Не – говорят – реально фамилия такая у неё. Ну и пробовать целовать не прокатит, не даётся она никому. И ты по фамилии к ней не обращайся – просто Катя, ну или «радистка Кэт». И вообще, не обижай её – мы, если что, за неё и морду можем разбить, хотя она у тебя и так выглядит не очень.
Ну я и стал её просто Катей называть, иногда – мадонной. Она меня спросила, конечно – с чего это я вдруг мадонна? Та американская певичка, мол, старая уже – и вообще я на неё даже не похожа. Я Кате сказал, что она на другую мадонну похожа, не на американскую. И что та, другая – на куче картин изображена знаменитых, и выглядит там очень даже неплохо. Выяснилось, что Катя не знает толком про Мадонну на картинах – и я ей не стал объяснять, поскольку она на меня похоже даже обиделась немного, что я её типа за дуру держу.
Хотя она не дура. Молоденькая совсем – это да. Поэтому может и не знать ничего про мадонн эпохи Возрождения. Зато в медицине своей разбирается. Это ж уметь надо – девчонке добиться того, чтоб мужики раненные слушались и терпели всевозможные медицинские экзекуции. Тем более – чего таить – каждый из нас к ней подкатить пытался, многие в принципе женщину давно не видели, а тем более – такую аппетитную и вкусно пахнущую. Катя не просто духами какими-то пахнет – она пахнет домом. Причем домом бабушки из детства – когда летом вбежишь в него с жары босиком – ноги грязные, крапивой все коленки обжёг опять – а там прохладно так и пахнет солнечной пылью, только что намытым полом деревянным и тестом, которое бабушка только намесила для своих пирогов с черникой. Вообще у нас в медроте запахи не очень – раненые мужики воняют знатно, да и еще медикаментами несёт. А Катя Поцелуйко пахнет домом – не пойму, как ей это удаётся.
Я аккуратно так расспрашивать её начал во время перевязок – откуда она и зачем вообще сюда на войну приехала – молодая ж девчонка совсем. Ну она вроде видит, что я не просто так подкатываю и даже на грудь её почти не смотрю – и стала мне понемногу о себе рассказывать. Она – из Брянска, говорит, что чуть ли не с детства мечтала медиком стать – «лечила» кукол, собак и кошек. Выучилась там в медицинском колледже на акушерку, устроилась в брянскую больницу почему в кардиологическое отделение, потом работала в ковидном госпитале. В 22-ом сама пошла в военкомат и попросилась на войну – причем от родителей это скрыла. Когда дождалась «отношения» – подтверждения, что её берут на контракт – поставила маму и отца перед фактом – мол, собираю чемоданы и уезжаю. Они её пытались отговорить – но куда им, я сразу понял, что Катя упёртая. Спросил её:
– А зачем ты сюда приехала то? Зачем тебе это нужно?
– А кто вас дураков спасать и лечить будет? Вы ж только перед пацанами своими все герои – а как только заденет чуть осколок, или как тебя пуля черканёт – сразу: всё, парни, я помираю, оставьте меня здесь, передайте жене и любовнице, что погиб я как герой, жаль только, что не взглянул в глаза вороного коня напоследок. Вот и приходится вас, нытиков, из-под огня вытаскивать и царапины ваши бинтовать.
– Ну у меня не то, чтоб царапина и просто пуля черканула. Так-то кость сзади на черепушке пробита, вон дырка какая осталась – возьми, потрогай