Феникс Его Высочества - стр. 4
Громкий стук в дверь вырвал меня из раздумий.
— Ну, ты че? — рявкнул Бобер. — Померла там, что ли?..
— Не дождешься! — огрызнулась я.
Застегнула куртку до горла, сунула кулаки в карманы. Показала отражению язык — будет знать, как кривиться.
В спальне (она же столовая, гостиная, прихожая и много чего еще) ребята успели подогреть пайки и теперь водили возле стола хороводы.
Бобер, тучный здоровяк с квадратной челюстью и массивными резцами, лениво почесывал оттопыренные уши. Дылда, долговязый и худой, разминал голенастые ноги. Чистюля, эстет недоделанный, прилизывал густющие волосы с видом: «Я тут самый красивый». И только Малыш, светловолосый ширококостный добряк, стоял неподвижно, гипнотизируя завтрак.
— Ну, наконец-то! — возликовал он при моем появлении и схватился за открывалку.
Вскрыл упаковку первого пайка, взялся за второй. На его простодушном пухлом лице отразилась работа мысли. Золотистые брови сошлись над переносицей.
Подошла к нему, оседлала стоящий рядом стул. Иронично поинтересовалась:
— А ты че, зубы чистить не будешь?
Малыш поднял на меня взгляд: в светло-голубых глазах читалось искреннее недоумение.
— Вот еще! Щас Медведь сбор объявит — опять голодные полетим. На, держи!
Он протянул вскрытую банку с блекло-серой субстанцией, которую у нас почему-то упорно именовали едой. Подцепила ее вилкой — масса задрожала, утробно чавкнула, отлепляясь от стенок.
Отправленная в рот порция — безвкусная и тягучая — прилипла к небу и наотрез отказывалась жеваться.
— Вот жараза, — пожаловалась я.
Сунула в рот палец. Ковырнула.
— Фу! — объявил с другого конца стола Чистюля. — Как неприлично.
Покосилась: сам он каким-то неимоверным способом умудрялся есть чинно и аккуратно. На его аристократическом лице сияла печать безразличия и степенности. Жевал он медленно и опрятно. Даже не чавкал.
Так и захотелось сказать гадость. Но клейкая масса залепила рот.
Перевела взгляд на Дылду — на него вся надежда. Но тот меня проигнорировал. И не мудрено: попробуй-ка одновременно жевать и ковырять в носу. И как только не задохнется?
— Не обращай внимания на Чистюлю, — посоветовал Бобер. — Лучше скажи, как ты меня учуяла?
— Как-как? Каком кверьху! — передразнил его Дылда. — Лучше спроси, как она преграду за три метра видит, грозу чует и от лучей лазера уворачивается.
Я надулась, гордая. Покраснела.
— Чую и все! Завидуйте… А ты, Дылда, мойся почаще: от тебя за километр воняет.
— Кстати, да, — согласился Чистюля. — Помыть его надо перед выходом. Неровен час, зашлет Медведь на Ангору — там местные волкодлаки его быстренько уделают.
— Ага, и нас заодно, — кивнул Малыш, энергично работая челюстями.
— Вам надо, вы и мойтесь, — возразил Дылда. — Я на той неделе на Галене на всю жизнь наполоскался.
Мы переглянулись. Недружелюбная планета запомнилась проливными дождями, градом размером с кулак Малыша и ядовитыми испарениями. Любит наш Медведь подкинуть задачку посложнее. Кругом темнота, овраги и вездесущие кровососы. И мы, пятерка идиотов, маршируем по этому безобразию и тащим на себе проклятущие «куколки». Положил такую на землю, ошейник попищал-попищал и долбанул тебя током.
Первым поднялся Бобер. Заговорщически подмигнул Малышу. Тот сунул в рот остатки пайка. Вскочил.
Дылда без боя не сдался. Вооружился стулом и отшагнул к стене.