Фараон. Книга 4. Царь поневоле. Том 2 - стр. 24

Я думал, что сегодня будет ещё одна, но нет, иудеи, видимо, подсчитав потери, на неё не решились. Так что, подождав ещё два часа и обговорив с центурионами наши дальнейшие действия, я покинул поле боя, вернувшись к своему шатру. Меня встречал Танини с весьма кислым лицом, и я знал причину его настроения.

– Я тебе уже говорил, ты мне нужен здесь, – соскочив с колесницы, я передал одному из легионеров поводья, – легионеров у меня много, а ты такой один.

– Пишу о победах твоего величества, – он жалобно на меня посмотрел, – а как я это буду делать, если сам их не вижу?

– Поспрашивай у тех, кто видел, – я пожал плечами, – всё, устал я уже от этих разговоров, в бою тебя не будет, и точка.

– Прошу меня простить, мой царь, – поклонился он.

– Как дела у нашей пленницы?

– Поела, сходила, хм… – он покраснел, – в общем, по женским делам. Я выдал ей необходимое, а охрана не сводила с неё глаз, хотя она и просила их хотя бы отвернуться.

– Надеюсь, таких идиотов не было? – хмыкнул я.

– Конечно, мой царь, – согласился Танини, – она пыталась нож украсть со стола. Опцион заметил это и, забрав его, пообещал рассказать твоему величеству.

Это и произошло, когда я вошёл в шатёр. Охрана доложила, что девушка пыталась украсть золотой нож, а поскольку она была моей личной пленницей, наказать её они не могли, оставив это на моё усмотрение.

– Благодарю, молодцы, – похвалил я опциона и посмотрел на иудейку, которая сидела на кровати, при моём появлении слегка побледнев. – Ещё раз попробуешь что-то подобное выкинуть, я тебя накажу, – предупредил я её спокойным тоном, – и поверь, это тебе не сильно понравится, как, впрочем, и в принципе испытывать предел моего терпения и миролюбия. Он в последнее время стал уж очень небольшим.

– Слушаюсь, твоё величество, – глухо ответила она, поклонившись.

– Танини, смой с меня пот, – приказал я, но в шатёр уже заносили горячую воду и чистую одежду, видимо, он ждал меня и распорядился подогреть её заранее.

Опцион помог мне с доспехами, затем я сам сбросил с себя пропотевшую ткань, оставшись обнажённым, и с ухмылкой заметил, как на кровати иудейка расширенными глазами смотрела на моё тело.

– Что тебя удивляет? – спросил я, пока Танини аккуратно обмывал меня со всех сторон.

– Я никогда не видела таких огромных плеч и ног, – пискнула она со своего места, – тело твоего величества очень могучее.

– Ты же вроде говорила, что девственница, – сыронизировал я, – откуда такие широкие познания о мужских телах?

Она тут же густо покраснела, но ответила:

– Я росла в большой семье, и облик мужчин для меня не тайна, твоё величество.

– Кто твои родители?

– Отец коэн, как и всё колено, к которому я принадлежу, твоё величество.

– Коэн? Кто это?

– Жрец для вас, египтян, твоё величество, – объяснила она.

– А-а-а, это я тоже помню, – напряг я память, – колено Левия, рода Ааронова.

Глаза иудейки чуть не выпали из глазниц.

– Великий царь Египта знает нашу историю? – Она открыла рот от удивления.

– Я бы сказал так, – хмыкнул я, – на ваше несчастье, да. Иногда даже слишком хорошо. Я даже сейчас представляю себе, что там про меня вы понапишете в своём Священном Писании. По-любому одни гадости, как я вас подчинил и снова отправил в Египет в рабство.

Иудейка испугалась по-настоящему.

– Великий царь, неужели нам нельзя договориться? Я слышала, что присылали переговорщиков.