Эволюция - стр. 24
Она провела рукой по лицу, пытаясь унять дрожь, и посмотрела на часы – 3:47. Всегда в одно и то же время, словно Плутон заводил для нее этот будильник.
Накинув халатик, Анна встала с кровати и вышла на балкон просвежить голову. Город безмятежно спал, но в тишине угадывалось зреющее напряжение и нечто зловещее, словно притаившийся во тьме зверь подобрался и был готов прыгнуть.
Конечно же, это из-за кошмара. Она проецирует вовне свои страхи. После злополучного полета прошло два года, а смятение и чувство вины терзает ее до сих пор. Раз таблетки не помогают, надо идти к мозгоправам.
В стотысячный раз Анна спросила себя: «Что было не так? Могло ли всё сложиться иначе?».
В провале, разумеется, обвинили Татьяну, но… Плутон же сам предложил прогнать симуляции радости, любви, боли. Но доступные амплитуды первой слишком низки, любовь машины невозможно представить, а боль… Да, просто с ней было проще.
Чертыхнувшись, Анна нервно закурила, чувствуя себя Йозефом Менгеле. Она даже хуже, раз не дала Плутону права на смерть, сделав его богом боли. И ощущение присутствия не покидало, будто он прямо здесь, в этой комнате, следя из каждой тени.
Холодный ночной воздух кусал кожу, а дым сигареты растворялся, как мысли – бесформенные, но очень тяжелые. Голос Плутона еще звучал в голове, как заевшая запись.
Анна бросила окурок вниз, наблюдая, как искра гаснет в полете. Прямо как ее жизнь и карьера – яркая вспышка и горечь падения на самое дно. После той катастрофы весь экипаж сняли с проекта. Неудачники не нужны никому.
Интересно, как они? У них это так же? По видеосвязи – не разговор. Им нужно встретиться, посмотреть друг другу в глаза, обсудить и поплакаться, разделив это грех. Иначе она просто спятит.
Вернувшись в комнату, Анна включила тусклую лампу на прикроватном столике и достала старый планшет. Пальцы дрожали, пока листала контакты. Созванивались очень нечасто, всё еще обвиняя друг друга.
Она нашла номер Павла. Кажется, он вернулся к полетам в частной компании. Эдик читает лекции, уж этот хорошо подать себя может. А Татьяна… с ней сложно. Замкнулась и явно всех избегает. Она ближе всех была ведь к Плутону.
Анна набрала текст сообщения, короткий и сухой, чтобы не выдать эмоции: «Нужно встретиться. Это важно». Отправила его всем троим, не особо надеясь на быструю встречу. Начнет искать их сама, если вдруг не ответят.
Она чувствовала, что время поджимает, словно невидимый таймер отсчитывал дни до очередной катастрофы. А их в последние месяцы подозрительно много. Мир будто спятил: региональные конфликты, эпидемии и техногенные катастрофы словно мстили за несколько десятилетий относительного покоя. Да и странностей было с лихвой.
Те же «кровавые воды», к примеру. Реки и прибрежные акватории повсеместно мутнели, приобретая зловещий красноватый оттенок. СМИ писали об уникальном сочетании аномальной жары и техногенных утечек, вызвавшим всплеск распространения динофлагеллятов и железобактерий – «красный прилив».
А «лягушачий шквал»? Мегаполисы заполонили тростниковые жабы. Причем даже там, где их никогда не было раньше. И эта экзотика была отнюдь не забавной – из-за яда местная фауна их есть не могла. И дело даже не в забитой канализации, сколько в шумихе. В социальных сетях вспомнили про «десять египетских казней», назначив очередной «конец света», и многие восприняли это всерьез. Особенно после нашествия по миру клопов. Их почти не брала химия, и они были повсюду – в домах, гостиницах, кинотеатрах и даже в метро.