Ева в деле! - стр. 28

Ещё б ей не ехидничать. Люська-то в теме. Знает все подробности.

― Ха-ха. Ты почему вчера не пришла на помолвку, кстати?

― Сколько раз повторять: в вашем цирке я участия не принимаю. Причём, это в ваших же интересах. Я ж спалю вам всю контору.

― А ты постарайся не спалить. Не в игрушки же... ― меня прерывает приглушённая музыка. Даже не музыка, а долбёжка барабанная. ― Это что, телефон? Твой?

― Не, у меня такого звонка нет.

Иду на не смолкающее тарахтение, обнаруживая среди смятого одеяла смартфон, пошедший трещинами по всему экрану. Бедная железяка. Такое ощущение, что им в футбол играли.

Убавляю звуки, а дисплей всё настойчиво отображает имя входящего звонка: "Игорёк М.". Что за Игорёк. Стоп...

Меня, наконец, осеняет: кому пренадлежит эта развалюшка! Видимо, выпал из кармана, пока Пчёлкина на мне прыгала.

Удача так удача.

И ещё большая удача в том, что на проверку он оказывается не запароленным...

6. Глава 6. Он тает от тяжки и дарит мне ромашки (с)

POV Климов

― Что значит: может, достаточно?

― У нас хватает материала. Есть ли смысл доводить до свадьбы?

Отец, как и предполагалось, не в восторге от беседы. Деловито одергивает двубортный пиджак и выходит из-за "Т"-образного стола, меряя шагами свой немаленький кабинет, украшенный гербом страны и портретом президента в рамочке.

Климов Роман Владимирович ― генеральный прокурор по Ленинградской области собственной персоной. Деловитый, собранный и невозмутимый. Сколько его помню, отец всегда был таким, даже дома.

Профессия и высокая должность наложили свой отпечаток: ни во время застольев, ни на школьном выпускном Люси, ни тем более на выпуске у меня ― он никогда не позволял себе эмоции сверх меры.

Со стороны можно подумать, что черствее его только заплесневелая корка хлеба, но я-то помню как он рыдал навзрыд в палате матери, в день когда она умерла.

Сейчас мы, само собой, давно привыкли к его холодной натуре, однако в детстве, помнится, отцовской нежности нам с сестрой сильно не хватало. Мама, конечно, восполняла всё троекратно, но всё же это было не то. Другое.

Отчасти, именно желание быть ближе к нему, а в идеале ― заслужить его похвалу и сподвигло меня тоже уйти в юриспруденцию. Тем более что прокурорская форма, всегда выглаженная и идеально чистая, с ранних лет невольно вызывала благоговейный трепет.

Только вот надеть её мне так и не довелось. К курсу третьему что-то пошло не так. Приоритеты поменялись, и мы оказались по разные стороны баррикад: он ― в обвинении, я ― в защите.

Нет, сожалений о сделанном выборе у меня нет. Работу свою я действительно люблю, пусть и не всегда это дело оказывается благим.

А иногда прямо-таки скользким.

Не так давно мне пришлось отмазать от отсидки избалованного мажоришку, сбившего на своём Майбахе девочку на пешеходном переходе в нескольких метрах от школы.

Судебный процесс мы выиграли, и его папаша не скупился на вознаграждение, вот только смердящий гнилью осадок не перекрыли даже щедрые нолики на счёте. А истерика родителей той девочки после оглашения вердикта ещё долго стояла у меня в ушах.

Неприятно, да, но ничего не поделаешь ― такова наша реальность. Некоторых незаслуженно обвиняют, других незаслуженно оправдывают. Такое происходит постоянно.

Не я, так найдётся кто-то другой, кто построит на громком деле себе карьеру. Вот только если крутить носом, въедливо отбирая зёрна от плевел, далеко не уедешь, а жить красиво хочется всем.