Эти странные Рэдли - стр. 16

А вот с этим разобраться будет сложнее. Сейчас у нее нет обычного арсенала вежливых отмазок, чтобы отвязаться от этого болвана. Поэтому ей ничего не остается, как просто идти вперед.

Но каким-то образом Харпер перерезает ей путь и встает, улыбаясь, впереди, как будто они вместе затеяли что-то веселое. За такой улыбкой запросто может последовать грубость или жестокость. Она шагает вперед, а он пятится перед ней, хотя в данную минуту ей просто нужно, чтобы рядом никого не было. Никого, кроме мамы и папы.

А он при этом выглядит по-настоящему опасно. На пьяном лице проступил весь таящийся в нем потенциал зла. Клара вдруг ощущает, как чувствуют себя лабораторные крысы и кролики, когда внезапно осознают, что ученые пришли не за ушком их почесать.

– Пожалуйста, – выдавливает она, – отстань.

Он хмурится, как будто она специально хочет его обидеть.

– Но я же знаю, что ты на меня запала. Хватит прикидываться.

Прикидываться.

Это слово сворачивается в ее сознании, превращаясь в бессмысленные звуки. Она буквально всем телом ощущает, как Земля вращается вокруг своей оси.

Она пытается сконцентрироваться.

В конце поля – пустая дорога.

Дорога на Бишопторп.

Дорога к родителям.

К дому.

Прочь от этого придурка.

Надо позвонить домой. Надо позвонить. Надо, надо, надо…

– Черт!

Ее рвет ему на кроссовки.

– Новые кроссы! – вопит он.

Клара с некоторым облегчением утирает рот.

– Прости, – говорит она.

До нее вдруг доходит вся уязвимость ее положения – и вечеринка далеко, и дорога неблизко. Она решительно обходит его и торопится по скользкой земле в сторону трассы. Но он не отстает.

– Ничего, нормально. Я тебя прощаю.

Она игнорирует его реплику, достает телефон, начинает набирать домашний номер, но поскольку сильно нервничает, то жмет куда попало и вместо списка контактов открывает настройки.

Он догоняет.

– Я сказал, все нормально, – его тон изменился.

Теперь голос звучит агрессивно, хотя он даже пытается приправить реплику смешком.

– Я заболела. Отстань от меня.

Клара открывает список контактов. На экране обнадеживающе высвечивается домашний номер. Она нажимает «вызов».

– Пошли, сейчас полегчает. Да ладно, ну я же тебе нравлюсь.

Она прикладывает телефон к уху. Раздаются гудки. С каждым звуком Клара молча молится, чтобы родители скорее взяли трубку. Но через три или четыре гудка телефон вдруг вылетает из руки. Харпер грубо отобрал его и выключает.

А вот это уже серьезно. Несмотря на отвратительное самочувствие, она чувствует, что шутка перестает быть шуткой. Она – девочка, а он – пацан вдвое больше ее, и сделать он может все что угодно. В трех километрах отсюда, думает она, ее мама и папа любезно беседуют за ужином с Фелтами. Никогда еще расстояние в три километра не казалось таким огромным.

– Что ты делаешь?

Телефон исчезает в его кармане.

– Телефончик забрал. Сраный «самсунг».

Да он же дитя, понимает она. Трехлетка, раздутый до монструозных габаритов.

– Отдай, пожалуйста, мне надо позвонить маме.

– Подойди и возьми.

– Я прошу тебя, отдай.

Он приближается. Обнимает ее. Она пытается сопротивляться, но он сильнее, хватка становится крепче. От него несет выпивкой.

– Я знаю, что ты на меня запала, – повторяет он. – Ева сказала Тоби, что ты на меня запала.

Сердце Клары в панике пускается галопом.

– Пожалуйста, – в последний раз просит она.