Если можешь - стр. 4

ЧтооО? Она ещё и сама виновата?

– Если запретила, значит могу и рас-претить? – с вызовом обнаружила она.

– Нет. Твой страх, что тебя опять толкнут на чужой путь, слишком силен. Его закрепило и недоверие к мужчинам, приобретенное и укоренившееся в этом браке. В принципе, тебе и так не плохо живется, но это не здоровье и не норма. Страхи накладываются на страхи и закрепляются страхами. Со всех сторон. Тебе этот клубок самой уже не распутать.

Когда он вышел за дверь и его спина удалялась туда в пучину города по ступенькам с терассы как расписная стена чьих-то истин, и воздух шевелил завитки у шеи, а номер всё лежал на стойке, она думать не могла. А потом вдруг задумалась:

а ведь она никогда не призналась бы себе вот так, целыми словами, даже мысленными, что любимые мама, тетя, а за ними папа и вся родня – толкнули её туда, куда она сама не хотела. Убедили, что зачем тянуть, если её так любят? Всё равно ж придется…

И что же это у неё тогда? Что-то типа анорексии, когда человек, стремясь угнаться за утраченной властью над своей жизнью, начинает контролировать хотя бы собственные эксперименты над организмом, да так, что перестарался, и отказ от чего-то, типа еды, уже не отменить? Только у неё все это чуть ниже желудка ушло? Там еда, тут – гормоны? Там – фактическое потребление, тут – мысленная выработка? Вот так может проявиться своеобразная аскеза не только на романтические чувства и надежды, но и на фактические гендерные проявления?

А номер все лежал на стойке. А она всё думала, подперев подбородок кулачком:

об этом ведь никто не знает. Ну что, он её карту выкрал из женской консультации?

Ну допустим. А вдруг нет?

А вдруг поможет?

Она не пошла бы на интимные эксперименты за деньги, за успех, карьеру, за благо… А за здоровье?

И вот тут как-то не находилось однозначного ответа.

В конце концов, если её обманут, то она никому ничего не должна – свободная женщина. И приняла это решение сама. Хотябы такое, тайное и заведомо ошибочное но сама! Когда такойЙЙе было?

Ну станет она жертвой мошенника, кем не бывало? Никто даже не узнает.

Тем вечером она написала незнакомцу. И они официально представились друг другу. Делая вид, что не знают друг о друге уже на много больше.

Нельзя сказать, что Даша загорелась этой надеждой, слепо поверила в волшебную панацею – этот шанс по-прежнему маячился ей довольно призрачным. И нельзя сказать что она горела желанием увидеть колдуна, не говоря уж о чем-то большем. Разве он со своей цыганский расхлябанностью – её типаж? В его способности заинтриговать опасности читалось больше чем любопытства. Она готова была принять это решение просто чтоб… принять решение. Своё, никем не продиктованное. А что, имеет право. Взрослая, независимая.

Идти в гости, она, разумеется, не решилась. Звать домой – тоже. Подруга присматривает за старой дачей, пока родители в отпуске, Даша за долгие годы была частым гостем этого не совсем нового, но ухоженного бабушкиного загородного дома. И когда она рассказала Ольке эту историю, та, конечно, попыталась её отговорить. Но когда узнала имя. И фамилию… Вопрос был:

– А брата он с собой приведет? – после чего, конечно, та уворачивалась от летающих тяжелых предметов.

Сначала все это казалось Даше абсурдом, ей хотелось проснуться. Но чем больше она рассказывала подружкам, тем больше всё это начинало напоминать ей самой эксперимент и приключение. А вдруг? А если всё-же? Подружки подначивали, что скоро она забудет как мужики выглядят, а этот хоть симпатичный.