Элита - стр. 23

– Простите, можно убрать чай?.. – мямлю я, сгорая от стыда.

– Чай оставьте и добавьте ещё один американо, – звучит за мной знакомый голос с ленцой.

Обернувшись, я вижу Леона. Не глядя на меня, он прикладывает карту к терминалу.

– Я официально нарекаю тебя своим спасителем, – пытаюсь пошутить я, чувствуя, как горят кончики ушей. – Уже в который раз ты спасаешь меня от неминуемого провала.

Ничего не ответив, Леон забирает со стойки свой кофе и следует за мной к дальнему столу.

– Слушай… – начинаю я, посчитав своим долгом первой завязать разговор, – хочу извиниться за то, что невольно услышала твой разговор с Эльвирой. Я не имею привычки подслушивать, и это действительно вышло случайно.

Приходится скрестить пальцы под столом, чтобы молния возмездия не пробила мне голову за такое откровенное враньё.

– Забудь, – коротко отвечает Леон, поднося бумажный стакан ко рту. – Как твои дела в университете? Справляешься?

В его голосе нет сочувствия или жалости. С его стороны это скорее вежливость.

– Всё не так плохо, как могло показаться вначале, – бодро отвечаю я, не желая выглядеть жертвенной сиротой. – Так что да, справляюсь.

И словно в насмешку моим словам, над нами нависает тень. Принадлежит она не кому-нибудь, а Морозову Денису – скорострелу, возжелавшему заполучить меня в рабство.

Пробежавшись по мне сальным взглядом, он недобро ухмыляется:

– Занимаешься благотворительностью, Леон? А моя сестра в курсе?

– Это не твоё дело, – отрезает Леон, подняв глаза. В них читается неприкрытая неприязнь.

– Ты же в курсе, что он не берёт прислугу? – не затыкается Морозов, переключая внимание на меня. – Так что ты не тот газон удобряешь.

Я стискиваю зубы, чтобы ненароком не ляпнуть в ответ что-то, что заставит придурка позеленеть.

Мама мной гордится. Мама мной гордится. Мама мной гордится, и я не имею права её подвести.

Не дождавшись нужной реакции, Морозов, дёрнув мясистыми плечами, уходит, и я беззвучно выдыхаю.

– Предлагал своё покровительство? – негромко осведомляется Леон.

– Вроде того, – буркаю я.

Он внимательно смотрит на меня, но других вопросов не задаёт.

Не проходит и пары минут, как возле нашего стола появляется Тимур. Пожав руку Леону, он переводит неприязненный взгляд на меня и сухо изрекает:

– Лия, тебя вызывают в деканат.

Руки холодеют. В деканат? Снова? Но по какому поводу? Я ничего не сделала. В смысле, вообще ничего.

Леон переводит вопросительный взгляд на Тимура, но ничего не говорит. Тяжело поднявшись, я вымученно улыбаюсь ему:

– Дальше компанию составить не смогу. Как видишь, возникли неотложные дела.

– Удачи, – задумчиво кивает он после паузы.

По пути к деканату у меня лихорадочно бьётся сердце. Коридор кажется нескончаемым, любопытные взгляды ощутимо жгут кожу.

Шаг. Ещё один.

Мне нужно успокоиться. Я не сделала ничего предосудительного: на провокации не поддавалась, и места в аудиториях намеренно занимала лишь те, на которые не позарится местная знать.

У дверей, помимо слизня Тимура, стоят ещё трое: среди них узнаю председателя совета и двух амбалов, которые вечно таскаются рядом с Морозовым. По мере моего приближения они перестают переговариваться, и все как один таращатся на меня.

Отвернувшись от них, я дважды стучу в дверь. Приходится сжать пальцы в кулаки, чтобы не дрожали. Что я там говорила Леону? «Всё не так плохо, как могло показаться в начале?» «Справляюсь?»