Элита - стр. 11

Не отрывая взгляда от дороги, Леон кивает.

– Примерно так.

– А ты, видимо, принадлежишь к тем, кто нагибает?

– Мимо. Я предпочитаю играть по своим правилам.

Я вдруг вспоминаю удивление Шер, когда он спросила, не собрался ли Леон изменить своим принципам, и это заставляет меня вглядываться в его лицо с удвоенным вниманием. Любопытство быстро вытесняет раздражение.

– И какие у тебя правила? Может быть, посвятишь?

– Правило первое: не ввязываться в конфликты без видимой на то выгоды.

– Хм-м-м… – я напускаю на себя задумчивый вид. – Если я не ошибаюсь, сегодня ты нарушил это правило.

– Думаешь? – Леон мечет в меня смеющийся взгляд. – Возможно, мне показалось, что ты и есть та самая выгода.

Не до конца понимая, что он подразумевает под этой фразой, я, тем не менее, краснею.

– Твоя выгода – это невеста, – бормочу я. – А от меня выгоды, как от козла молока. И, кстати, почему ты так рано уехал с занятий? Прогуливаешь?

– На четвёртом курсе у нас есть свободное посещение, если оценки выше среднего. Так что у меня есть возможность выбирать, на какие лекции ходить, а какие можно пропустить, – поясняет Леон, щелкая пультом.

Выглянув в окно, я с удивлением обнаруживаю, что мы успели добраться до места.

Глядя на очертания особняка, появляющиеся по мере открывания ворот, я неожиданно ловлю себя на мысли, что присутствие Леона делает это место чуть менее чужим.

– Спасибо за поездку и за познавательную беседу, – искренне благодарю я, когда машина останавливается на парковочной площадке.

Взгляд Леона пробегается от подбородка к воротнику моего свитера, губы изгибаются в вежливой улыбке.

– Пожалуйста. Но имей в виду, что если тебя ещё раз отстранят от занятий, добираться придётся самой.

Мама неторопливо расчёсывает мне волосы – берёт от корней и ведёт гребнем до самых кончиков. Порой бывает больно, но я не подаю вида, благодарная за мгновения редкой близости с ней.

– Ну, прошёл первый учебный день в новом университете?

– Нормально, – машинально отвечаю я и, опомнившись, добавляю, – но если честно, я не уверена, что смогу легко прижиться. Там учится сплошная элита, и таких, как я, они не слишком жалуют.

– Ты что-то ляпнула? – взгляд мамы в отражении зеркала становится строгим.

– Почему ты меня считаешь виноватой? – с обидой выпаливаю я. – Мне было не обязательно что-то говорить. Этим богатым детишкам поперёк горла сам факт того, что рядом ходит кто-то без сумки ценой в полмиллиона, вот они цепляются.

– Запомни, Лия, – чеканит мама, будто не слыша сказанного, – у тебя нет права подвести Вилена Константиновича. Не заставляй меня ходить в деканат и унижаться. Если тебя отчислят, так и останешься неучём. Хочешь до конца жизни убираться в чужих домах, как я?

В её голове столько невысказанной боли, что я не нахожу сил спорить. Леон говорил о том же: мне нужно расставить приоритеты. Либо стиснуть зубы и сосредоточиться на учёбе, либо ещё пару раз поставить на место хамоватых мажоров и ждать отчисления.

– Я тебя поняла, мам, – говорю я, поморщившись от тянущей боли в скальпе. – Постараюсь сосредоточиться на учёбе.

Первые часы в университете я провожу в постоянном напряжении. Идя по коридору, я ловлю на себе цепкие взгляды и слышу перешёптывания:

«Поломойка» «Вызывали в деканат» «Моет посуду у Демидовых»