Эликсир жизни - стр. 3
– А вы кто? Вы принц? – задала я ему свой коронный вопрос, закончив сканирование.
– Нет, что вы. Я не принц. Я князь, – ответил Страшила скромно.
Мы помолчали, плавно качаясь в танце.
– А я Эсмеральда, – сказала я.
– Пани Эсмеральда… – загипнотизированно промолвил князь, не отводя от меня пресветлого взора.
Судя по всему, про танцы он не соврал. Надо было отдать ему должное: он держал и вёл меня по–настоящему умело – легко и чутко, интригующе задерживая на драматических музыкальных моментах. В какой–то миг магия музыки, южного вечера и близости хорошего партнёра охватила меня, голова моя стала бездумной, печаль и боль вдруг отлетели куда–то, я бессознательно и почти благодарно приникла к его плечу и сразу почувствовала, как в ответ едва слышно сжались его руки и мягче и бережнее стали движения.
Вообще–то я собралась уйти с танцпола с другим мальчиком, с первым. Но Другой Первый Мальчик внезапно сначала куда–то исчез, а теперь и вовсе померк.
Может быть, потому, что Другой Первый Мальчик хуже танцевал. А может быть, выглядел слишком рафинированным. Другой Первый Мальчик вообще был другой: был аккуратно причёсан, прилично одет в модную отглаженную белую рубашечку с коротким рукавом, вёл себя вежливо, заботливо, беспокоился, не холодно ли мне, не жарко ли, спрашивал, откуда я приехала и как меня зовут. Ему было интересно знать моё имя. А этот ничего не спрашивал и вообще не интересовался именем. И не удивился, когда услышал. Ему было начхать. Эсмеральда, так Эсмеральда, какая разница.
В результате, после трёх совершенно волшебных танцев и серии обворожительных утончённых соприкосновений я ушла с князем Страшилой.
Мы шли по набережной, потом поднимались в город через скалистые скверы и по дороге разбирались с его многоэтажной родословной. В ней запутались древние корни великих польских князей, оставивших ему в наследство фамилию, буйный захватнический нрав и тоску по несбывшемуся.
Я, радостно собрав все свои полученные в вузе знания, помогала ему эти корни выкапывать. Периодически мы останавливалась, я находила камешек и профессионально чертила под фонариками на плитах гротов ступени родословной. Потом я подбирала хвост сарафана, мы садились на корточки, и князь глубокомысленно взирал.
Мы подошли к моему временному дому вполне друзьями, но оказалось, что я пребывала в иллюзиях относительно дружеских чувств. В темноте подъезда князь внезапно ощутил прилив древних сакральных сил и решил, что пришло время переходить к полонению заезжих Эсмеральд. Он был юн, пылок, нежен – я от неожиданности дрогнула и едва не капитулировала.
Однако, в мои планы не входил интим в первый вечер знакомства с неустановленными княжескими потомками, я быстро спохватилась и оказала массированное сопротивление.
Мы подрались.
Я отпихивала его, а он не отпихивался, зато старался лишить меня маневренности разными хитрыми танцевальными способами, одновременно шепча вечные, как мир, слова признаний. Было видно, что он расценивает чужой подъезд, как свой родовой замок, причём, сориентирован в нём решительно на опочивальню. Поэтому я активно бдила: все слова пропускала мимо ушей, а руки старалась освобождать, чтобы при их помощи оставаться хотя бы условно одетой.
В результате какое–то время мы двигались кругами почти в ритме вальса, что было бы, учитывая грамотные объятия, даже приятно, если бы на одном из па мой каблук не попал в щель между плитками и не вырвался с корнем.