Екатерина Чубарова - стр. 44

К полуночи её экипаж остановился за Новгородом, в Бронницах – у побелённого кирпичного дома. Нижний этаж занимал станционный смотритель с семьёй. Верхний служил для приёма постояльцев.

Стол со стопками бумаг и масляной лампой стоял в пустой тёмной передней комнате. Отсюда поднималась лестница с перилами на второй этаж. Смотритель переписал подорожную и предложил комнату и ужин. Дорога и тряска изнурили Екатерину до того, что ноги запинались за половицы.

– А смогу ли я поутру скоро получить лошадей?

– Не извольте беспокоиться, сударыня! У нас две тройки для фельдъегерей имеются – для вас лошадей хватит. Отдыхайте. Доброй вам ночи!

Жена смотрителя проводила её по лестнице в сумрачную, но чистую комнату с белыми занавесками на окнах, старой дубовой кроватью и круглым столом с белой скатертью.

Мальчик двенадцати лет расставил на столе тарелки с запечённым лососем, хлебом и пирогами, солонку и чашку горячего чаю.

– Чего-то ещё изволите?

– Передай господину смотрителю, чтобы в семь часов приготовили лошадей. И приди доложить, когда можно будет ехать.

Мальчик принял гривенник, поклонился. И бесшумно затворил за собою дверь. Екатерина опустила щеколду.

Поужинала. Разделась и легла. Сумочку-кисет с деньгами надела на шею под сорочку, дорожную шкатулку спрятала под кровать. От белья пахло свежестью и прохладой. На стуле висело платье: подол морщился от сохнущей глины. Следовало бы наказать мальчику почистить одежду…

***

Светало. Часы показывали без четверти семь. Екатерина открыла глаза. Оделась и уложила волосы перед старым замутнённым зеркалом над умывальником. Она забыла взять в дорогу гребень, и спутанные пряди пришлось разбирать пальцами.

В семь часов мальчик постучался в дверь.

– С добрым утром, барышня! Хозяева послали узнать, не угодно ль вам чего.

– Скажи, готов ли мой экипаж?

– Не готов, барышня. Лошадей, говорят, нету.

– Как так – нету? Разве их отдали? Приезжал ли после меня кто-нибудь?

– Господин какой-то важный под утро из Петербурга прискакали, а боле никого не было, – мальчик поклонился с равнодушно-послушным видом.

– Проводи меня к смотрителю!

Они спустились по лестнице. Из тёмной нижней комнаты мальчик отворил тяжёлую дверь и провёл Екатерину в жилые покои, где пахло пирогами, нюхательным табаком и прогоревшими дровами. В передней стояла русская печь, старые шкафы, напольное зеркало, кресла, накрытые пушистыми покрывалами, и круглый стол со скатертью. Смотритель пил чай из самовара.

– Алёшка! Ступай к господину, что приехал два часа тому назад.

Мальчик поклонился и ушёл.

– Отчего вы не даёте лошадей? – спросила Екатерина.

– Их нету-с, – смотритель хлебнул чай. – Не изволите ли позавтракать, сударыня?

– Милостивый государь! Вчера вы говорили иначе и обещали, что ждать мне не придётся! Извольте объясниться!

– У меня нет свободной четверни.

– Не стыдно ли вам обманывать? Я еду одна, к раненому офицеру! Родители мои далеко и опекать меня в пути не могут! У меня подорожная. А вы хотите взыскать с меня плату больше положенной! Если вы хотите поживиться за мой счёт, дайте мне курьерскую тройку!

– Курьерских тоже нет, – смотритель звякнул чашкой о блюдце.

– Какой же упряжкой приехал господин после меня? – Екатерина прищурила глаза.

– Пятёркой.

– Пятёркой! Я приехала четвернёй, и у вас имелись вчера две курьерские тройки. У вас десять лошадей! А вы говорите: нет.