Эгоистка - стр. 28

– Что ты скажешь, если Блэр придёт в студию, чтобы пару раз порепетировать со Стивенсонами? А потом мы могли бы спросить Джона, может ли она сыграть с ними на концерте, – он посмотрел на Блэр. – Только если ты хочешь, конечно.

Ну, в этом не было никаких сомнений.

Она почти вскочила с дивана, её кулак крепко сжимал бубен в руке, её глаза были широкими и дикими, полными желания и страсти, которую я никогда, никогда не видела в ней раньше.

– Мама, пожалуйста, – попросила она, задыхаясь. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, ты можешь попросить мистера Стивенсона?

И как я могла отказать?

– Нет, – сказала я.

Её лицо потухло.

– Но можешь попросить ты, – продолжила я. – Если ты хочешь играть на тамбурине для Стивенсонов, ты можешь спросить мистера Стивенсона, можно ли это сделать.

Блэр и Леона взвизгнули от восторга, и, честно говоря, у меня было такое чувство, что Дани хотел визжать вместе с ними.

Я послала Блэр забрать рюкзак из комнаты Леоны, и как только девочки помчались по коридору, он встал с дивана.

– Это из-за того дня? – спросила я, прежде чем он успел что-то сказать.

Почти здоровое возбуждение на его лице померкло.

– Ни капельки.

– Хорошо.

– Я бы не стал этого делать, – сказал он почти сердито. – Джон дал мне бубен, и я подумал, что девочкам это может понравиться, поэтому, когда Эшли попросила меня присмотреть за ними, я…

– Подожди, Эшли здесь нет?

Он покачал головой.

– У неё сегодня клиент. Артур сказал, что прикроет меня в студии, если я присмотрю за ними, пока она не вернётся, так что… – он пожал плечами. – В любом случае, я принёс его, и Блэр его увидела. Это не имеет никакого отношения к… к тому случаю.

– Верно, – сказала я, – хорошо.

Он оглядел зал, затем понизил голос:

– Но мне жаль, Кэти. Я облажался. Мне жаль.

– Спасибо, – сказала я.

Его челюсть дёрнулась, и в тёмных глазах промелькнула обида, прежде чем он отвернулся от меня и покорно кивнул.

– Хорошо. Я понимаю.

Дежавю нахлынуло на меня. В груди защемило, чувство вины охватило меня, поскольку я не дала ему того ответа, на который он рассчитывал.

На полминуты я увидела Давида и приготовилась к неизбежной агрессии, манипуляциям, чтобы заставить меня делать то, что он ожидал, обесценивающим насмешкам, пока я сама не извинюсь за то, что заставила его чувствовать себя плохо.

Но этого так и не произошло.

Конечно, не произошло. Ничто в Дани не было похоже на Давида.

– Даник, – позвала я.

Его рот дёрнулся, и он посмотрел на меня, вскинув одну бровь вверх.

Я раскинула руки.

– Иди сюда.

Судорога превратилась в улыбку, и он шагнул вперёд, обхватив меня руками, а я притянула его к себе, чтобы обнять.

Под теплом его тела я почувствовала, как с него стекает облегчение, как он тихонько вздохнул, когда напряжение спало.

– У нас всё хорошо? – спросил он.

– У нас всё хорошо, – ответила я. – По крайней мере, в этом. А вот бубен…

Он фыркнул, но прежде чем он успел что-то сказать, нас прервал звук хихиканья двух восьмилетних детей в коридоре. Мы расступились и увидели Блэр и Леону, которые стояли и ухмылялись.

– Привет, дядя Дани, – громко сказала Леона.

– Э… привет? – ответил он, смутившись.

Они уставились на него, потом снова захихикали.

– Точно, – сказала я, – Блэр, ты готова?

– Да, мам.

Она направилась к двери, потом остановилась и бросилась через гостиную. Дани едва успел разжать руки, как она уже обнимала его.