Его пленница - стр. 10

Пока завтракаю, присев за столом, наблюдаю за Мадиной и Хани. Они чистят картофель и о чём-то негромко переговариваются. Кухня большая, я сижу у самого окна за небольшим столиком, поэтому не слышу, о чём именно они говорят, но подозреваю, что обо мне – короткие взгляды искоса их выдают.

Хани как-то нервничает, а Мадина одёргивает её, даже, кажется, успокаивает.

– Мадина, Самир сказал, чтобы завтрак подала на полчаса раньше, ему уехать надо, – в кухню заглядывает один из тех парней, что вчера был с Аблаевым у нас дома.

– Да, конечно, уже всё готово, – кивает домработница и спешит за тарелками, а потом идёт к кастрюлям на плите.

Что-то старательно накладывает, и это что-то пахнет весьма аппетитно, потом присыпает рубленой зеленью, ставит тарелки на поднос.

– На, неси, – говорит Хани, а та быстро одёргивает платье, стаскивает с головы целлофановую шапочку и набрасывает красивый, нежно-персиковый платок, который, надо сказать, ей очень идёт.

Глубоко вдохнув, Хани берёт поднос, выпрямляет спину и идёт к выходу из кухни, а ещё я успеваю заметить, как она, уже перед самым выходом кусает губы несколько раз, а потом их чуть выпячивает, и тогда скрывается из виду.

Всё ясно.

Наша маленькая дочурка домработницы влюблена в хозяина дома. Ну или если и не влюблена, то точно хочет захомутать его. Поэтому и меня едва взглядом не сожгла.

Соперницу во мне увидела? Дура. Не нужен мне этот жуткий тип, похитивший меня из родного дома и держащий в плену как заложницу без какого-либо на это права.

Надо дать ей понять, что я ей совсем не конкурентка.

Или наоборот? Может, тогда она поможет мне сбежать отсюда?

Хотя, дело это рискованное, ей самой потом несладко придется. Кто знает, на что этот Албаев способен? Взгляд у него, как у зверя дикого.

Доедаю свой завтрак и иду чистить лук. Спорить с Мадиной не хочу, лучше лишний раз не отсвечивать. Поэтому беру нож и, плача, чищу целые полведра лука. Интересно, зачем им столько? Шашлык в промышленных количествах делать будут, что ли?

Отмыть руки потом получается с трудом. Но я и не белоручка, переживу.

Весь день я топчусь на кухне. Мадина на новые задания не скупится. Признаться, к вечеру я уже падаю от усталости. Надо будет высчитать с Албаева за мою работу на в счет долга брата.

После целого дня на кухне ужинать мне совсем не хочется, поэтому я иду в душ, где тщательно отмываю от себя кухонные ароматы, а потом без сил падаю спать.

Утром снова тащусь вниз, когда Мадина приходит и отмыкает дверь снаружи. Но сегодня обнаруживаю на кухне ещё одну девушку – ту самую, беременную, о которой говорила Албаеву Мадина.

– Привет, я Азиза, – она мило улыбается мне, когда я готовлю себе завтрак.

– Диана, – киваю ей. Приятно увидеть обращённую к тебе улыбку, когда все остальные смотрят со злостью и презрением.

– Там картошка есть отварная, бери на завтрак. Много сварили.

– Сама себе приготовит, – отзывается от дальнего стола Хани, а Азиза подкатывает глаза. Кажется, они тоже не особенно ладят.

Чуть позже Хани и Мадина куда-то выходят, и в кухне остаёмся только я и Азиза.

– Фух, я устала, – девушка опирается спиной о столешницу и вытирает вспотевший у горячей плиты лоб. – Может, чаю попьём?

Мы наливаем себе по кружке и садимся за стол у окна. Я вижу, как Азизе тяжело, живот у неё уже большой.