Его маленькая слабость - стр. 41
— Пришли, — бормочу я, отпуская ее руку.
— Ну, давайте прощаться. — Она растягивает губы в неестественной улыбке. — Спасибо вам за все. Кашу научили готовить, еще и проводить вызвались. Да и в целом за вчерашний день. И за ночь. С тех пор, как в себя пришла, я еще не чувствовала себя такой живой, как... рядом с вами.
Аня осекается и опускает голову.
— Можно один вопрос напоследок? — смущенно выдавливает наконец.
Хмурюсь, не желая вестись на это представление. Но не могу справиться с любопытством. Чего попросит? Решится спросить насчет выступления? Попросит проспонсировать операцию? Оформить ей пенсию, свалив все на производственную травму?! Что же тебе от меня на самом деле нужно?
— Валяй, — холодно бросаю я.
Она вдруг улыбается. Кивает, смущенно покачиваясь на пятках. Шарит перед собой рукой, словно коснуться меня хочет. Невольно шагаю ближе, протягиваю ладонь ей навстречу. Она хватается за нее, словно за спасательный круг. Неторопливо скользит пальчиками по моей руке.
— Вот, — касается мозолей на подушечках моих пальцев. — Что это? Вы на гитаре играете?
От неожиданности отдергиваю руку. Какого черта? Из всего, что она могла у меня сейчас спросить или попросить, имея почти гарантированный положительный ответ, она спросила... об этом?
Девчонка потупилась.
— Простите. Опять что-то не так сказала. Не хотела напоследок вас разозлить.
— Зачем тогда спросила?
— Интересно стало. Хотела бы послушать... как вы играете.
— Тебе повезло. Ты никогда этого не услышишь, — рычу я и в бешенстве жму на дверной звонок.
— М, — неопределенно пожимает плечами девушка и отворачивается от меня к двери.
— Я договорюсь насчет операции, — словно в оправдание своей грубости выдаю я, слегка склонившись к уху Ани. — Там вроде очередь какая-то. Не знаю, сколько это займет времени, но будь готова.
— Не... — начинает она, но дверь наконец отворяется.
— Добрый день, — приветствую я высохшую старушку.
Аня кивает, но не издает ни звука. Однако глаза женщины удивленно расширяются.
— Анюта! Так ты выжила?! Заходи, моя хорошая!
Хмурюсь. По ходу, вот и бабуля нашлась. Где ж она до этого была? Судя по ее восклицанию, она в курсе того, что с Аней случилось.
— Вы простите меня, — неуверенно начинает Аня, протягивая руку к женщине. — Мы знакомы? Насколько?
Старушка бросает на меня недоуменный взгляд, однако берет Анюту за руку. Вводит ее в тесный коридор.
— Смею предположить, что вы уже знаете об аварии, — вступаю в разговор, входя в квартиру вслед за Аней.
— Слыхала-слыхала, — бормочет бабуля, встревоженно оглядывая Аню. — Девушка, что за ее вещами приезжала, рассказала. Несчастье-то какое! Пойдемте на кухню, хоть чаем угощу!
— Девушка? — непонимающе переспрашиваю, топая за бабулей и увлекая за собой Аню. Тут же догоняю, что это, наверно, Лариса. Иначе откуда Анины вещи взялись.
— Да. Я-то уже и отчаялась Анюту дождаться. А тут девушка эта за дверью. Попросила вещи взять, рассказала, что Аня в больнице. Ой-ей! И как же ты теперь?
— Аня зрение потеряла. И память, — отвечаю я за девушку, которая, кажется, и онемела к тому же.
Бабуля в ужасе вздыхает и картинно прикладывает руку к сердцу. А я не отвожу от Ани взгляда. Вижу, что она вот-вот расплачется. Еще бы. Если это родственница, то сочувствующих сетований и всплескиваний руками явно маловато. Ведь, насколько я понял, в больнице Аню никто кроме Лариски не навещал. Ну а если эта бабуля Ане никто... Значит, невеличка опять сирота.