Её нельзя - стр. 33
Дверь распахнулась. Я резко выбросила комок бумаги в урну и обернулась.
Я не смогла ничего вымолвить. Слушала приближающиеся шаги и застывала по мере его приближения. Между Мурадом и мной не было сильно родственных чувств, из всех братьев он напоминал отца больше всего.
Даже больше – Мурад его превосходил.
Прошлой осенью ему исполнилось восемнадцать, и он уехал из дома в отдельную квартиру. Отец его решение поддержал и даже помог. Мурад был младше меня всего на два года.
– Не слышала, как ты приехал. Здравствуй, – вежливо поздоровалась я, встретив его взгляд. – Родители еще не вернулись с работы?
– Где ты была? – он проигнорировал мой вопрос и сел на край моей кровати.
Я опустила руку с карандашом. Продолжить рисовать, когда Мурад говорит со мной, было чревато. Уже проходили.
– Папа тебе сказал. Наверняка.
Я прикусила себе язык. Мой ответ прозвучал слишком дерзко.
– Я хочу услышать от тебя. Где ты была?
– Послушай, Мурад, – я встала из-за стола, – ты не можешь говорить со мной в таком тоне. Я старше тебя.
Глупая защита, не более.
Он мужчина. В семье приучали подчиняться мужчинам, только у меня так и не получилось. Наверное, поэтому я всегда получала. Отец говорил, мы с мамой слишком разные. Она тихая, а я огонь… который всегда тушили пощечиной. Это делал Мурад.
– Мне все равно, кто старше. Если надо воспитать сестру, я это сделаю.
Мурад поднялся, и у меня вспотели ладони. Я отступила и вернулась на кресло. В глазах появились слезы, сейчас будет больно.
Мурад никогда не показывал жестокость при матери или отце. Все звали его мудрым не по годам, но истинное лицо посчастливилось увидеть только мне. Первый раз он ударил, когда я с подругой попала на студенческий праздник. Отец запретил, но я осторожно – думала, никто не заметит.
Были танцы, стемнело быстро, к нам со Светой подошли незнакомые парни – оказалось, это были друзья Мурада.
Он тоже был там. Я никому не сказала, что он ударил меня. Маме тоже не пожаловалась – она между мной и отцом как между двух огней всегда была, и если она узнает о Мураде…
Ее здоровье пошатнется, а ей еще младшего сына вырастить надо.
– С кем ты была? – поступился с другой стороны Мурад.
И пока не тронул. На удивление.
Я нервно заломила пальцы, опуская взгляд. Рядом с ним я всегда чувствовала себя беспомощной. Мурад был силен не по годам – спортзал, силовые, здоровый образ жизни… И если отец мне спускал что-то с рук, то Мурад – никогда, он цеплялся за любой повод наказать провинившуюся сестру.
Когда он съехал из дома, я задышала спокойнее.
– Ни с кем, – вымолвила онемевшими губами, не смотря на него. – Пожалуйста, оставь меня одну.
Я вздрогнула. Мурад схватил меня за щеки и заставил смотреть на него. С этого все и начинается: я скалю зубы, а он показывает, какая я слабая. Перед отцом не плакала, а здесь – всегда…
– Пусти! – процедила сквозь зубы. – Ты не смеешь так обращаться со мной! Никто не смеет…
Брат схватил меня за плечи и поднял силком. Я закричала. Чтобы внимание привлечь, хоть дома мы и были одни. Чтобы дать ему понять: нельзя! Со мной так нельзя!
Я уперлась руками в его плечи. Глаза Мурада потемнели – он считал, что я могла опозорить их семью. К счастью, мой побег не просочился в прессы.
– Отец слишком мягок с тобой. Но я – не он, и твой острый язык с рук спускать не намерен!