Её нельзя - стр. 34

– Я тебе ответила! Оставь меня в покое! Не трогай меня, умоляю… – я готова была расплакаться от боли в плечах, от мертвой хватки.

– Стыдно выдавать тебя замуж невоспитанной, – хлестко ударил он словами.

Наметанный глаз заметил руку. Тяжелую. Мурад был хуже отца, и я всегда боялась оставаться с ним наедине. Даже из университета старалась возвращаться позже – засиживалась в библиотеке и просила папу забрать меня, когда все уже были дома.

– Еще хуже выдавать тебя после твоих гулянок, – процедил Мурад.

Внутри поднялся жар, он через слезы и отчаяние выходил. Я опередила его. Не дала себя ударить – ударила первой.

Пощечина. Моя вторая в жизни.

Я поняла, что в обоих случаях защищалась. Только если перед Эмилем было стыдно, то перед Мурадом – ни капельки.

Я издала невнятный звук, когда брат схватил мое запястье. Отвернула лицо, закрыла глаза.

Готовилась к ответу.

Еще никто в нашей семье не поднимал руку на мужчину. Колени подогнулись, я медленно оседала на пол Мураду в ноги. В глазах потемнело – организм дал сбой.

Меня отпустили. Хватка на запястьях ослабла, я не верила своим глазам. Родители с младшим братом обещали вернуться к вечеру, и Мурад вполне мог вполне заняться моим воспитанием – ремни он носил тяжелые и, в отличие от отца, не пренебрегал таким способом.

– Я не понял… – голос, полный гнева.

Я остервенело вытерла лицо и подняла глаза. Нежность захлестнула меня с головой – Эльман, мой старший брат. Он оттолкнул Мурада, и тот отлетел в стену. С полки попадали мои детские игрушки.

– Что тут происходит?!

– Воспитание происходит, – оскалился Мурад. – Ее дома не было неделю, ты в курсе?!

Эльман держал себя в руках, но было видно, что ему сложно это дается. Он прижал Мурада к стене:

– Я видел, как ты с ней обращался. Кто тебе позволил?!

Он проорал это в лицо Мураду. А ко мне подошел и нежно поднял с пола. Я уткнулась ему в грудь и вдохнула родной запах.

Его грудь вибрировала, а руки дрожали. Он гладил меня по волосам, мой старший брат.

– Я буду говорить с нашим отцом. А теперь вышел из ее спальни, – пророкотал Эльман.

Мурад послушался сквозь зубы. Право младшего не позволило остаться.

Проходя мимо, Мурад гневно пообещал:

– Попробуй скажи отцу. Развяжешь войну, Эльман.

16. Глава 16

Мы с братом сидели на моем диване, расположенном у окна. Вид из него потрясающий, в детстве я просто обожала сидеть здесь и рисовать. Только я, только лес и сладко пахнущая тишина.

Я положила голову ему на колени.

Эльман перебирал мои волосы и дарил чувство спокойствия. Брату было двадцать девять, но он до сих пор был один. Стыдно признаться, но я была этому рада – в его присутствии меня никто не обижал.

– Не надо папе говорить, – попросила я. – Меня скоро здесь не будет, а Мурад сильно обидится на тебя. Ты же знаешь, как он обожает отца и все делает, чтобы быть хорошим сыном.

– Как долго это длится, София?

– Два года. Поздно прихожу, гуляю не с теми девочками, меня рядом с одногруппниками увидел…

– Почему ты не сказала мне раньше?

– Он делал это крайне редко и лишь тогда, когда никого не было рядом. Родители ведь часто куда-то летают: либо в отпуск, либо тебя навестить в Петербург. К их возвращению лицо заживало… да и никто бы не поверил, Эльман!

– Я бы поверил!

– Прошу тебя, не говори отцу… Мурад съехал прошлой осенью и стало полегче. Я не хочу войны, брат.