Единственный дракон. Замок княгини - стр. 88
– Кантана Дьянна, моя жена и хозяйка Шайтакана!
Её новое имя, прилюдно оглашённое здесь, в её новом доме.
Так и должно быть.
Князь только не назвал её княгиней, здесь, в этом зале, перед этими людьми. Но, должно быть, это и неважно. Главное — жена и хозяйка, что ей ещё нужно? У соддийцев свои обычаи.
– Здоровья хозяйке! – поднял чашу маг Джелвер.
– Долгих лет жизни! Дочь и сына! – тут же поддержали со всех сторон.
Князь отпил из чаши и подал ей, она тоже отпила. Вино было вкусное, чуть терпкое.
Когда поздравления закончились и можно было сесть, Дьян опять взял Кантану за руку и большим пальцем погладил ей ладонь. А рядом с ним на углу стола мерцал маленький масляный светильник – в память о его матери, княгине Дьянне.
В дверях появился маг Вейр. Издалека поклонившись князю и Кантане, он сел рядом с Джелвером – соддийцы потеснились. Джелвер что-то сказал, подавая Вейру чашу и кивая в сторону князя и княгини. Предложил поздравить?
Да, так и есть. Вейр встал, и вдруг, к удивлению Кантаны, как-то явно смутился.
– Долгих лет жизни! – провозгласил он и поморщился.
Князь доброжелательно улыбнулся и отпил из чаши, и все сделали то же самое. И после этого на кастанца перестали обращать внимание.
Вейр, он... Кантана уже поняла, что он недоволен и её браком, и всей ситуацией в целом, и даже не особо старается это скрывать. И ведь требовал же, чтобы она капризничала и старалась оттянуть брачную ночь. Поговорить с ним, попросить откровенно всё объяснить? Но будет ли он откровенен? Он хотел сам жениться на ней. Совершенно её не зная, не испытывая ровно никаких чувств, просто потому, что она дочь своей матери.
– Сапфир и ясный изумруд в одной оправе не живут, – прошептала она, беря с блюда булочку.
– Что? – муж повернулся к ней, – похоже на песенку соддийских ювелиров. Для детей. Это тебе Мантина спела?
– Нет, я это слышала в Касте.
– Хм.
– Ты ведь тоже ювелир, мой князь? Как странно. Князь, и в то же время мастер-ювелир.
– У нас почти каждый – мастер-ювелир. Так же, как любая женщина умеет вышивать. Поэтому дома, в Содде, мало кто этим зарабатывает на жизнь. В Итсване, в других странах – да.
Вот, разговор благополучно ушёл в сторону.
– Удивительно, – заметила Кантана, улыбнувшись.
– Ещё кузнечное дело. Ардай предпочитает большой молоток и большую наковальню, – Дьян нашёл взглядом племянника. – А я люблю золото и серебро.
– Вещь, которую ты мне подарил, прекрасна.
– То-то ты не хочешь её носить, – буркнул он, усмехаясь, но похвала явно была ему приятна.
– Непременно буду. Когда научусь быть достойной.
– Так пробуй сейчас и не придумывай глупостей, – он опять взял её руку и переплел пальцы, не спеша погладил, как вчера, в постели.
На них посматривали, конечно. Но он ничуть не стеснялся, хотя и говорил очень тихо.
– Ты меня радуешь своими намерениями, лира жена. Тем, что желаешь учиться и меняться.
– Значит, ты тоже считаешь, что я пока недостойна? – она вспыхнула, сжала руку в кулак.
Он довольно улыбнулся. Кажется, ему нравились любые проявления её характера, упрямство, дерзость, всё то, что для её родных было недопустимым и признаком дурного воспитания.
– Нет, я так не считаю, – он удобнее перехватил её руку за запястье, чтобы она не могла её отнять, – просто каждому следует подняться на свою собственную гору. Тебе, мне, Джелверу... всем. Если всю жизнь только сидеть под горой, незачем жить. Так у нас говорят.