Джентльмен и вор: идеальные кражи драгоценностей в век джаза - стр. 2
В начале сентября Косдены закатили вечеринку, и принц со свитой, оседлав один из лимузинов Бердена, отправился на эту «камерную, но оживленную встречу друзей», как отозвалась о ней пресса. Именно там Гибсон и познакомился с принцем. И там же, вращаясь среди гостей, он положил глаз на Маунтбаттенов – по его словам, «смуглого красавца-офицера ВМС» и «очаровательную леди Маунтбаттен, жемчужину мирового светского общества».
Вечеринка выдалась негромкой, на ней царила атмосфера расслабленности – то, чего принцу так не хватало с самого приезда. Настоящий отдых, а не официальные мероприятия, в одном из которых ему все же пришлось на Лонг-Айленде поучаствовать – болеть за команду своей страны на международном чемпионате по поло. Эдвард ездил по миру в качестве британского посла доброй воли – разрезал ленточки, произносил речи и жал руки ради укрепления сложившихся во время войны союзов или поддержки торговых проектов. Принцу требовалось хоть немного перевести дух. «Он здесь, чтобы развлечься, – напомнил один из помощников принца, Томми Ласселз, репортерам и фотографам, которые фиксировали каждый его шаг. – Его королевское высочество имеет право посвятить какое-то время себе».
Принц стал первым в череде персон, составивших новую реалию двадцатого века, – «звезда королевских кровей». И его возмущению не было предела, когда он обнаружил, насколько американские журналисты агрессивнее и беспардоннее своих британских коллег. «Эти газетчики-янки просто сволочи! – раздосадованно пожаловался он личному секретарю в не подобающих царственной особе выражениях. – Их чертов шпионаж возмутителен!» Самому завидному холостяку на планете стукнуло в июне тридцать, и вся американская пресса буквально свихнулась на идее, что «принц Обаяние» прибыл на их берега в поисках невесты. «Если влюбитесь в американку, сможете взять ее в жены?» – сразу же полетел ему вопрос от нью-йоркских репортеров на трапе лайнера «Беренгария». А кандидаток была масса – все жаждали познакомиться с ним или хотя бы привлечь внимание. «ЦЕЛАЯ АРМИЯ ПРЕКРАСНЫХ ДАМ МЕЧТАЕТ ОБ УЛЫБКЕ ПРИНЦА», – вопил заголовок в «Дейли Ньюс». Сотни женщин, «позабыв о приличиях», как выразился один из журналистов, с ногами взгромоздились на сиденья ипподрома Бельмонт-Парк, лишь бы хоть мельком увидеть его высочество в будке судей.
В тот момент, когда Гибсон заприметил принца у Косденов, внимание почетного гостя было монополизировано немолодой дамой, несомненно, расхваливающей красоту и добродетели своей дочери или племянницы. Принц учтиво слушал, стоя в элегантной позе: коктейль в правой руке, согнутая левая – за спиной. Но не эта леди заинтересовала Гибсона, который увлеченно разглядывал драгоценности на шеях, запястьях и пальцах многочисленных гостей. «Я очень хорошо во всем этом разбираюсь, – сознавался он, – и не мог не восхищаться их украшениями». На долгие годы останется в его памяти увиденная тем вечером древняя китайская золотая вещица ручной ковки с крупным бриллиантом.
Кто-то из свиты принца предложил «сбежать от этих женщин» хотя бы ненадолго. Гибсон тут же вмешался в разговор, намекнув на «вылазку в места повеселее» – мол, можно съездить на Манхэттен и «посмотреть город», а сам он выступил бы гидом.
Некоторые стали возражать, и идею отвергли. Однако принц все же не желал упустить случай отведать ночной жизни Нью-Йорка. «Уэльскому свойственна спонтанность, он поступает так, как хочет и когда хочет, – отмечал один из журналистов, освещавших визит. – Это – одна из составляющих его обаяния». Принц отвел нового знакомого в сторону. Раз в кои-то веки за ним по пятам не гнались назойливые репортеры. Вот он – шанс увидеть Нью-Йорк глазами туриста, а не будущего короля.