Джаз. Великая история империи греха и порока - стр. 23
Толпа к тому времени достигла ворот тюрьмы. Офицеры четвертого полицейского участка, находившегося в том же здании, тщетно пытались отогнать ее. Один из заместителей шерифа оттолкнул от ворот мужчину, и тот в ответ молча приставил к его голове пистолет.
– Я сделал все, что мог, – сказал офицер, отходя от ворот с поднятыми руками[104].
В конце концов, к железным воротам подошел сам Паркерсон[105]. Он позвал надзирателя Дэвиса и настоял на том, чтобы ему передали ключи от ворот, ибо такова воля жителей Нового Орлеана. Дэвис отказался и не уступил, даже когда Паркерсон пригрозил выбить ворота. Тогда Паркерсон послал отряд к неприметной деревянной двери с боковой стороны большого здания тюрьмы. Дверь вела в кабинет надзирателя. Охранники заколотили ее изнутри досками, но повстанцы Паркерсона без большого труда устранили это препятствие и проникли внутрь. Паркерсон поставил охрану у входа и приказал отряду карателей разыскать нужных заключенных. Ни один замок, ни одни ворота не смогли сдержать натиск ненавидящей оправданных преступников толпы.
Вооруженные мстители рассеялись по огромному зданию, а заключенные – среди которых был и Филипп Лобрано, ожидавший в тюрьме начала процесса по делу об убийстве Питера Дойблера[106], – наблюдали за ними. По некоторым свидетельствам, Паркерсон заранее составил список тех заключенных, которых нужно убить или же пощадить. Мальчишку Аспери, к примеру, трогать запрещалось, – наверное, из-за возраста – как и тех двоих, кого признали невиновными в убийстве Хеннесси. Но остальных нужно было схватить, вывести наружу и торжественно казнить.
– Мы не собирались никого расстреливать[107], – позже признавался Паркерсон в интервью. – Но когда мои люди вошли внутрь – их было примерно пятьдесят, – они рассвирепели. После того как они ощутили вкус крови, их уже было не остановить.
Несколько палачей выбежало на опустевший двор тюрьмы. Один из них увидел лицо в окне второго этажа.
– Скаффиди там![108] – закричал он, узнав одного из обвиняемых, а затем поднял револьвер и выстрелил.
Для остальных это был сигнал к действию. Забыв о дисциплине, они тоже взялись стрелять в окно. Пули раскрошили раму, и вниз хлынул дождь из щепок и белой пыли. Надзиратель Дэвис выбежал во двор, призывая к спокойствию и порядку, но вооруженные люди рванулись по лестнице на второй этаж.
Там и разгорелась настоящая бойня. Подзуживаемые собравшейся снаружи толпой, заулюлюкавшей с первыми выстрелами, палачи принялись искать жертв. Мачеку заметили еще снизу: в поисках выхода из тюрьмы он убежал на третий этаж – несмотря на предостережения надзирателя – и теперь вместе с еще двумя заключенными стоял в коридоре у двери в четвертый полицейский участок, пробуя один ключ за другим[109]. Когда его преследователи взбежали по лестнице, он бросил ключи и пытался выбить замок, но безрезультатно. В тот момент, когда дверь между лестницей и коридором открылась, Мачека развернулся – и в этот же миг схлопотал пулю в лицо. Двое его спутников тоже погибли. Одного из них убило выстрелом с нижнего этажа. Другого, отца Аспери Марчези, отбросило к стене, когда открылась дверь. От сильного удара головой он застыл без чувств, двое повстанцев расстреляли его из своих двустволок на месте.