Дубль Два. Часть вторая - стр. 30
– А как?
– Контуры-края по цвету подгони под округу – и всё, станешь невидимкой. Сперва не шевелясь потренируйся, потом в движении – это сложнее. А ты почему время от времени скорость сбавляешь? Дорога, вроде, позволяет.
Я рассказал про хитрые выдумки государственных радетелей за безопасность дорожного движения, которых в последнее время стало уж совсем много – камеры, что сами делали всю работу: фотографировали машину, фиксировали номер, время, скорость. И практически сами же отправляли «письма счастья» водителю, поздравляя с тем, что стоимость поездки составила столько-то рублей, которые можно оплатить со скидкой по ссылке ниже.
Ося слушал внимательно, изредка вклеивая непечатные комментарии.
– Ополоумели двуногие вконец. А ну как эта железка поломается и начнёт штрафы кому попало выписывать, от балды? Народ же за вилы похватается!
– Это вряд ли. Народ начнёт письма писать гневные, порицать, клеймить и развенчивать, – покачал головой я, пробуя то, чему научило Древо. Неожиданно было видеть, как по одному пропадали пальцы на руле, когда удавалось подобрать нужный цвет ауры-биополя.
– Ещё и измельчали, тьфу, стыдобища! Вместо гуляний, волнений и революций – анонимки строчить, это ж надо? – продолжал сетовать Ося. – А эти приблуды, как ты говоришь? Камеры? Они же хрупкие, наверное? Сшиб палкой – и катайся себе сколь хошь?
– Они в коробках железных. И вешают их в городах так, чтоб на одну две другие смотрели: пока идёшь вторую сшибать – за тобой уже наряд выехал.
– Мне кажется, Перикл что-то другое планировал, когда демократию свою выдумывал, – неожиданные ремарки Древа продолжали выбивать почву из-под ног.
– Ну вот так теперь, – я даже руками развёл, удивив Линку. Она не слышала наш с Осиной разговор, поэтому с её стороны я тоже выглядел, пожалуй, тревожно: сидел себе, рулил-рулил, и вдруг руки в стороны, вроде как: «Выходим, граждане, конечная! Поезд дальше не идёт».
Ося интереса ради спалил-таки одну камеру. Про то, как и чем можно было трём росточкам из трёхлитровой банки на ходу сделать так, чтобы из глазастого ящика на железном столбе повалил белый дым – даже думать не хотелось. Хотя – вру, хотелось, да ещё как. Кажется, я никак не желал свыкаться с мыслью о том, что рядом с этими двумя всегда буду чувствовать себя сопливым недоучкой. И стойко сносил издевательские комментарии Древа и Хранителя. Вбирая по крупинкам то, что было полезно, нужно и интересно. То есть практически всё.
– Нет, этим глаза не отведёшь. Нету глаз-то у них. Так что только палить, – размышлял баночный террорист, будто беседуя сам с собой. На нашем с ним закрытом канале.
– А если помехи навести? – предположил я, без особой надежды на понимание. – У них же там передатчики какие-то, наверное, есть? Как-то же они в одну систему связаны? Или скачок напряжения дать…
– Ну, вон на той, что задымила, я как раз напруги и добавил. И – бац! Новый Папа! – Ося явно гордился новым навыком в деле уничтожения враждебной техники. А замечания его по-прежнему удивляли. Где бы ещё вспомнить про белый дым из трубы Ватикана, как не на забытой всеми Богами далёкой от совершенства двухполосной трассе посреди лесов и болот Вологодчины?
– Правда, накладно это, да и толку никакого. Если вдоль всего нашего пути будут эти камеры гаснуть – дурак только неладное не заподозрит. А среди тех, кто за нами по пятам идёт, дурных нету. И где схорониться – ума не приложу, – этим признанием он откровенно расстроил. Оставалось надеяться только на местного Мастера. И Хранителя. Про которого никто ничего не говорил. Или не знал.