Дорогой друг - стр. 40

            В университет я собираюсь кое-как, с одной-единственной целью – увидеть там Высоцкого.

— Ого, что с тобой? — меня сразу перехватывает Даша. — Такие круги под глазами, что аж взглянуть страшно.

— Не выспалась, — пожав плечами, молча иду в аудиторию. Совершенно не возникает желания делиться тем, что сейчас у меня на душе.

            Каждая лента кажется адом. И вообще весь день ощущается словно в вакууме. Глеб не приехал – это бесспорный факт. И как только после всех лент я еду к нему домой, дверь так же никто не открывает.

            Только дома я догадываюсь набрать Свету – его сестру. Видимо, только через нее я могу выудить информацию, потому что мысли, лезущие в голову, буквально сводят с ума.

            Он понимает трубку не сразу, приходится долго слушать длинные гудки.

— Полька, — слышу её восторженный отклик, и от сердца немного отлегает. — Ну-ка убери телефон от уха, я ведь тебя так не вижу!

            Она умудрилась включить видео связь, тем самым предоставив себе возможность улыбаться мне с экрана белозубой улыбкой.

— Я так рада твоему звонку. Сейчас покажу тебе куда нас заселили! — Светка всегда была сверх общительной и активной. Искала приключения на свою задницу где только можно. — Конечно, только если ты не нотации мне звонишь читать.

            Следующие полчаса проходят за тем, как она мне показывает их с Сережей комнату, и общие владения – кухню, ванну. В частности, много экранного времени занимает сам Сергей, который по мнению Светы очень неудачно подстригся.

            Облегчение внушает спокойствие Светы – значит, с Инессой Павловной все хорошо.

— А мама там как? Читала нотации? — всё-таки нервно задаю вопрос, чтобы внушить себе ещё больше спокойствия.

— Ой, вот она как раз наоборот была рада, что я жива и здорова, — сейчас Светка уже легко говорит на эту тему, хотя Глеб упоминал, что первую неделю прорыдала из-за того, что чувствовала свою вину. — Глеб сегодня сказал, что врач пока не спешит выписку оформлять, хочет пару недель понаблюдать за состоянием. Да, ты ведь наверняка в курсе.

— Ну да, он говорил сегодня, — нагло вру и киваю несколько раз, чтобы у нее не возникло сомнений.

— Ой, Поль, я совсем забыла, что у меня там котлетки жарятся, — она с характерным звуком хлопает себя по лбу. — Бегу выключать! Целую, не спускай там Глебу ничего с рук.

            Экран сразу отсвечивает завершенный вызов. Слова Светы, конечно, внушают доверие, но волнение всё равно никуда не уходит. Кто знает, как на самом деле себя чувствует Инесса Павловна? Вдруг, Глеб не всё рассказал сестре, потому что не хочет её волновать.

            Он по-прежнему не отвечает на мои звонки – вот же засранец. Сам ведь пообещал, что выслушает, если я захочу поговорить, что могло измениться за такой короткий срок?

            Приходится глушить в себе порыв снова сесть и разреветься. Душу буквально рвет на куски, и чувство одиночества накрывает с головой. Я никогда ещё не ощущала его раньше – тягучее, липкое, неприятное, удушающее.

«8 сентября. Самый ужасный день в моей жизни. Я категорически не понимаю, что именно произошло, и ужасно напугана.  Оказывается, уверенность, что всё тебе в этой жизни нипочем, может мгновенно испариться, стоит только уйти одному единственному человеку. Мне невыносимо от того, что я бездействую, а ещё невыносимее то, что даже не знаю, что могу сделать. Что, чёрт возьми, случилось? И каким образом я оказалась в это ввязана?»