Дон Корлеоне и все-все-все. Una storia italiana - стр. 6
Через семь месяцев общество провинциальных кумушек осточертело Гарибальди настолько, что он решился на побег. Его изловили, вернули обратно и подвергли пыткам. А именно: покусали москитами. Нет, я не выдумываю, это исторический факт. Возмущённые столь бесчеловечным обращением с их любимым Гарибальдичкой, кумушки сформировали штурмовые отряды и осадили тюрьму. Увидав, что ещё немного – и они своими руками сделают из Гарибальди лидера первой в истории матриархальной революции, власти спешно его отпустили, а чуть позднее и вовсе отправили назад в Пиратини.
Дела тамошних повстанцев обстояли плохо. Воспользовавшись отсутствием Гарибальди, империя нанесла ответный удар, отобрав у них все морские порты. Лишившиеся выхода к морю пиратинцы испытывали острую нехватку оружия и продовольствия.
Прибыв на место и оценив ситуацию, Джузеппе срочно построил два корабля, запряг их парой сотен волов, поднял все паруса, скомандовал: «Полный вперёд!» – и поехал к океану прямо по суше. Когда до имперцев дошли слухи, что Гарибальди изобрёл парусные танки, – они напряглись. Но в совершеннейший ужас впали, когда гарибальдийская эскадра наконец благополучно достигла моря – относительно благополучно, поскольку один из кораблей отважный сушеплаватель при спуске на воду всё же утопил – и атаковала портовый город Лагуна. В пять раз превышающие гарибальдийцев по численности имперские штурмовики обратились в бегство. В панике даже забыв сообщить куда следует о том, что повстанцы взяли порт. Потому император Педро ещё долго продолжал слать в Лагуну – прямиком в руки Гарибальди – транспорты с оружием и провизией.
Кстати, в этот момент была одержана и другая победа: бразильские кумушки с разгромным счётом выиграли у кумушек аргентинских битву за самого Джузеппе. Донна Анна Мария ди Жесус Рибейру да Сильва стала Анитой Гарибальди, бросив ради такой оказии старого, скучного и надоевшего мужа. В сентябре 1840 года у них родился первенец, Менотти. Анита справедливо полагала, что глухая бразильская деревня – не лучшее место для патриотического воспитания ребёнка. Гарибальди принялся искать должность героя в каком-нибудь крупном городе и вскоре переехал в Монтевидео, в Уругвай.
Там как раз шла гражданская война. Плохие, глупые и злые уругвайцы, которые назывались «Бланкос» – поскольку любили белый цвет, всячески обижали хороших, умных и добрых уругвайцев, называвшихся «Колорадос» и предпочитавших цвет красный. Гарибальди получил звание колорадского полковника, а вместе с ним – форменную красную рубаху и форменную же окладистую бороду. Эти мужественные атрибуты на всю оставшуюся жизнь станут для него чем-то вроде треуголки Наполеона.
На стороне Бланкос в войну вступили аргентинцы, подстрекаемые своими кумушками, которые не могли смириться с проигрышем бразильянкам в гарибальдибол. Восемь лет, с 1843 по 1851 год, аргентино-бланковские войска осаждали Монтевидео. Осаждали, судя по всему, плохо. Гарибальди, ставший к тому времени главой колорадского военно-морского флота, вообще не замечал этой осады, регулярно уплывая на прогулки по реке Парана, во время которых экспроприировал в пользу революции всё, что плохо лежало на её, реки, берегах. То, что лежало хорошо, он тоже экспроприировал, просто с чуть большими трудностями.