Дон Корлеоне и все-все-все. Una storia italiana - стр. 8

– Подумаешь! – сказал Джузеппе. – Это всё пустяки, дело житейское. Главное, что мы с тобой создаём Италию! Италию, Карло!

Под напором столь убедительной аргументации король нехотя сдался и Гарибальди простил. Тот вышел на тропу войны с австрийцами и обнаружил, что её перегораживает запыхавшийся Маццини.

– Стой, куда?!.. Не пущу! – кричал тот, расставляя руки в стороны. – Зачем ты сражаешься за монархию? Ты же предаёшь наши общие республиканские идеалы. Не верь королям, даже конституции приносящим. Не советую. Съедят!

Стоит признать, совет был дельным. Глупый и злобный Карло Альберто уже передумал и решил Гарибальди арестовать. Но такие мелочи нашего героя отродясь не смущали. Наплевав на придворные интриги, он бросился на линию огня и… Нашла коса на камень.

Австрийцы применили секретное оружие: натравили на Гарибальди собственного национального героя, постигавшего науку побеждать под командованием аж целого Александра Васильевича Суворова ещё в те времена, когда этот последний ходил в свой знаменитый Итальянский поход. Того самого Йозефа Радецкого, столь популярного среди бравого солдата Швейка:

Собственно, этим врагом и был Гарибальди. Будучи пусть и талантливым, но самоучкой, выпускнику суворовского военного училища он противопоставить ничего не смог. Радецкий клятву сдержал и успешно вымел Гарибальди в Швейцарию. Восхищённо наблюдавший за процессом выметания император Всероссийский Николай Первый на радостях пожаловал австрийскому маршалу почётную должность шефа Белорусского гусарского полка.

Раз уж совладать с австрийцами не вышло у самого Гарибальди, то у Карло Альберто шансов не было и подавно. В 1849 году, с треском проиграв войну, он отрёкся от сардинского престола в пользу сына, Витторио Эмануэле Второго, и уехал отдыхать в Португалию. Витторио был своему глупому папаше не чета. Всякий, кто видел его роскошные усы, сразу же понимал: этот король – что надо король! Но к ним, к усам, которые ещё сыграют решающую роль в истории Италии, мы вернёмся чуть позже.

Маццини же, призывая чуму на все монаршие дома мира разом, ретировался в Папскую область. Папа римский – пусть и вполне самодержец, но всё ж хотя бы не король. Тем более что взошедший за три года до того на Святой Престол Пий IX изображал из себя папу-либерала. Учредил светский государственный совет, издал конституцию, помиловал политзаключённых, разрешил плюрализм мнений, свободу прессы и даже вероисповедания. Маццини поспешил воспользоваться оказией и начал обустраивать Римскую республику.

Но тут в Вечный город заявился отдохнувший в Швейцарии Гарибальди в свежепостиранной красной рубахе. И сообщил римлянам, что религия – опиум для народа, а всех попов хорошо бы развешать на фонарных столбах. Папе эта его идея как-то не очень понравилась, он резко передумал быть реформатором и отправил письмо Наполеону – другому Наполеону, уже Третьему, племяннику знаменитого дяди, – в котором слёзно умолял спасти его, папу, от Красного дьявола. Наполеоновский племянник выслал на подмогу корпус из пятнадцати тысяч французских солдат.

– Маццини предлагает сдаться! – сказал Маццини.

– Дядя Пиппо, ты дурак? – поинтересовался Гарибальди. – Я ж Гарибальди. Гарибальди не сдаётся!