Дом злых ведьм с холма. Том II - стр. 50

Глаза Габриэля вспыхнули огнем, отчаяние и страх мелькнули на его лице, и он, вцепившись в девушку, поцеловал ее страстно в губы. Она тут же оттолкнула его и с яростью влепила ему пощечину.

– Не прикасайся ко мне и не смей ко мне приближаться! – прошептала она, вытирая губы с такой брезгливостью, будто только что поцеловала червяка, – иначе я пожалуюсь кузену Милону, и он задаст тебе хорошую взбучку, несмотря на траур в вашей семейке!

И с этими словами Скарлетт ушла, гордо задрав голову, оставляя Габриэля в самых расстроенных чувствах, что переполняли его через край. Его глаза заблестели, чувство позора и боли охватили его, и он убежал скорее прочь в сторону дороги, видимо решив покинуть веселье, чтобы скрыться где-нибудь.

Может быть, ему было еще неведомо, что скрыться от боли невозможно, ведь она неотступно последует за тобой, куда бы ты не сбегал.

Не успел я поразмышлять об этом, предаваясь меланхолии, как меня заметила Франческа и с возгласами «вот вы где, кузен!» потащила меня на аттракцион. Ее абсолютно не смутило ни то, что я стоял в задумчивости возле пустующего стенда, ни то, что я весь обвешан кульками со сластями. Ее вообще мало волновали детали, и я любил ее за это.

Мы подбежали (именно подбежали, я едва успевал и беспокоился уронить конфеты) к стендам с ярмарочными забавами. Все они были одинаковы по своей сути – чаще всего, чтобы получить приз, нужно было сбить все мишени. Франческа подвела меня к одному из стендов, где предлагалось попасть во все мишени в виде дощечек, на которых были нарисованы пляшущие демонята. Если ты попадаешь с первой попытки во всех «демонят», то получишь приз – огромного криво сшитого медведя, напоминавшего те игрушки, что обычно шила Мэри. Увидев его, я уж было подумал – не кузина ли создала сие творение?

Хозяин данного развлечения имел весьма нагловатое неприятное лицо, которое отображало полную уверенность в том, что никому не удастся сбить все дощечки за одну попытку, да еще и с такого приличного расстояния.

Франческа затаила дыхание, замерев возле меня – глаза ее горели, словно у ребенка. Я, отдав монеты за попытку, спросил у кузины:

– Ты, правда, так хочешь этого уродливого медведя, дорогая?

– Да! Конечно, хочу! – с жаром ответила девушка, – не важно, что он не красавец! Я буду любить его, потому что ты для меня его выиграл! Как то платье! Понимаешь? Для меня никто ничего не выигрывал!

Я вздохнул, посмотрев на мяч и поглядев на неприятную физиономию торговца, решил, что делать нечего – придется выигрывать.

Он, конечно, такого не ожидал – даже покупатели и просто зеваки, что находились рядом, заинтересованно приблизились ко мне поглядеть, как я ловко одна за другой сбиваю дощечки без должных усилий.

Когда были повержены вторая и третья мишень, торговец еще сохранял свою мерзкую ухмылку, но он не знал, что мне доставляет удовольствие разрушать самоуверенность людей ради забавы. На пятой он заметно напрягся – его морщинистый лоб нахмурился. На седьмой он уже с нескрываемым беспокойством наблюдал за падением его уверенности.

Двенадцатая дощечка была последней, и я ее сшиб без малейших промедлений, получив аплодисменты и свист одобрения от толпы, которая собралась возле нас с кузиной.

– Ура! – закричала счастливая Франческа, – спасибо, спасибо, спасибо, тебе, мой любимый кузен! Ты лучший! – она бросилась ко мне в объятья, и я отчего-то ощутил некое тепло на душе, разделяя радостное мгновение.