Долго тебя ждала - стр. 27

— «Не думай, покупай!» — с заливистым смехом читает свою собственную бумажку Ника.

Среди прочего раздаются предсказания вроде «У тебя попросят в долг! Не давай!» и «Твоя жизнь перевернется с ног на голову», приближая мою очередь и очередь Зотова.

Кошусь на него, пока возится со своим печеньем, и продолжаю делать маленькие глотки из кружки.

— «Ты найдешь потерянную вещь», — читает Марк с бумажки. — Супер, — бормочет, бросая бумажку на подоконник. — У меня как раз пара сантиметров пропала.

Давлюсь глинтвейном и быстро утираю ладонью подбородок, пока Ника, зацепившись за информацию, спрашивает:

— Как это?

— Сам не врублюсь, — отвечает Зотов. — С утра все на месте было, может, плохо смотрел.

— Господи, заткнись… — издаю в его сторону приглушенное шипение. — Моя очередь! — прерываю этот бредовый разговор, вскрывая печенье и разворачивая свою бумажку. — «У тебя сегодня будет секс!» — зачитываю и только после того, как слова слетают с губ, понимаю, что поторопилась.

Ладони становятся слегка влажными, да и к щекам приливает краска, будто мне тринадцать и я на уроке анатомии. В последний раз секс у меня был почти полгода назад. Я встречалась со старшекурсником из своего университета около двух месяцев, потом мы расстались. Из-за меня. Хоть я и пыталась влюбиться, но так и не почувствовала чертовых бабочек у себя в животе, а без них у меня с мужчинами ничего не выходит, особенно секс.

С дивана ободряюще скандируют, Марк реагирует гробовым молчанием, которое оглушает. Отправляю бумажку туда же, куда несколькими секундами ранее Зотов бросил свою.

Уверена, здесь никто не воспринимает происходящее всерьез, но мое предсказание пляшет перед глазами теннисным мячиком. Чтобы его развидеть, смотрю перед собой, на «блестящую» Нику. Она нависает над Альбертом в ожидании, пока тот вскроет свое печенье, и говорит:

— Тебя назвали в честь… как же его… блин… ну… этот…

— Эйнштейн? — предполагает парень Капустиной, вскинув брови над дужками своих трендовых квадратных очков.

— Кто? — Ника непонимающе сводит к переносице свои тонкие брови. — Я про ювелира… Альберта Гилберта вообще-то…

Теряю нить диалога между девушкой Капустина и «парнем» Капустиной, ощутив, как в заднем кармане джинсов настойчиво вибрирует телефон.

На экране имя матери Власова, бабушки Маруси, и это означает, что трубку я возьму обязательно.

Прихватив кружку с недопитым глинтвейном, быстро ухожу из гостиной в поисках тихого места, но на этот раз держусь подальше от коридора, сразу поднимаясь вверх по лестнице на второй этаж, предполагая и рассчитывая на то, что преодолеть эту лестницу кое-кому будет очень непросто.

12. Глава 12

На моих закрытых веках пляшут красные огоньки, пробиваясь через них и заставляя распахнуть глаза так резко, будто кто-то щелкнул пальцами рядом с ухом.

Гирлянда на темном окне прямо напротив мигает в каком-то сумасшедшем режиме, от которого мгновенно устают глаза. Отведя взгляд, осматриваюсь вокруг, пытаясь понять, где нахожусь и сколько сейчас времени. Вожу сонными глазами влево-вправо по потолку и по комнате, в углу которой стоит напольный торшер, давая тусклое освещение маленькой гостевой спальне.

В комнате очень тихо. Кроме моего дыхания не слышно ничего: даже ветра, порывы которого раскачивают кроны заснеженных деревьев за большим окном.