Долго тебя ждала - стр. 29

— Я бы тоже не отказался от кофе, — слышу голос Зотова.

Как это ни удивительно, в кухне Капустина все разложено по своим местам и в идеальном порядке, просто как в аптеке. Может, потому что он не так часто готовит на своей кухне, а может, это врожденная особенность Данилы, именно поэтому у него так отлично выходит зарабатывать себе на жизнь мозгами.

— Ради бога, — нахожу в ящике таблетки. — Здесь на всех хватит, — принимаюсь изучать стоящий перед собой аппарат. — Ты знаешь, как она включается? — смотрю на Марка, обернувшись.

Прислонившись плечом к дверному косяку, он за мной наблюдает, затем выпрямляется и неторопливо направляется ко мне, в ответ на что я делаю шаг в сторону, уступая ему место.

Зотов ловко загружает кофемашину и подставляет туда кружку, догадываюсь, что здесь, на этой кухне, он варит кофе не в первый и даже не во второй раз. Оставляю свои наблюдения без комментариев, ведь у меня нет цели завязать разговор. Совсем нет!

Машина начинает гудеть и тарахтеть.

Сложив на груди руки, прислоняюсь поясницей к столешнице и пересекаюсь глазами с Зотовым, который смотрит на меня, повернув голову. Он смотрит в мое лицо, блуждая по нему взглядом, будто с тех пор, как мы встретились, не делал этого каждый раз, но конкретно сейчас я застываю, ведь он вдруг поднимает руку и прихватывает ладонью прядь моих волос.

Мои глаза становятся круглыми, как у куклы Блайз, которую обожает Маруся.

Марк пропускает мои волосы между пальцев, после чего заправляет мне за ухо, говоря:

— Ты совсем не изменилась.

Смотрю на него отупело, потому что его пальцы задели щеку, и от этого касания по телу во все стороны разбежались искристые мурашки. Его близость снова забивает мои рецепторы, а когда Зотов смотрит на мои губы, даже шум кофемашины для меня исчезает.

Я тоже смотрю на него. Впервые с нашей встречи изучаю так близко: контуры его лица, носа, очертания маленького шрама на подбородке, маленькую трещинку, вертикально пересекающую нижнюю губу.

До него хочется дотронуться. Он слишком настоящий и живой, а я, судя по всему, слишком забыла, что значит касаться мужчины, от которого возникают те самые мурашки.

Кофемашина издает пищащий сигнал, возвращая на землю. Тряхнув головой, сбрасываю руку Марка и сообщаю тихо, но убедительно:

— Тебе это кажется. Мне больше не семнадцать.

— Я знаю сколько тебе. Ты не изменилась, — повторяет.

Мне было бы в сто раз проще, если бы он не был таким серьезным, произнося все это. Чтобы не смотрел на меня так внимательно и нервирующе вдумчиво!

— Чего тебе нужно, Зотов? — спрашиваю напряженно.

— Я хотел увидеть тебя сегодня, — сообщает, продолжая смотреть этим своим взглядом.

— Зачем?

— Пообщаться. Это разве не взаимно? Ты не хотела увидеть меня?

Поджав губы, проговариваю:

— Вчера утром я даже с трудом помнила о твоем существовании.

— А сейчас? — его бровь слегка выгибается.

— А сейчас… — набираю в грудь воздуха, чтобы соврать: сказать, что сейчас мне плевать на него так же, как вчера утром, но я отвратительно вру, когда взволнована! — Я собираюсь вернуться домой, как только Таня вернется.

— Точно. К дочери, — кивает Зотов. — Так как ее зовут? Ты не сказала.

— Мария.

— Сколько ей лет?

— Пять с половиной. Если у тебя есть еще вопросы, можешь прислать их мне на почту, — оттеснив его в сторону, забираю из кофемашины кружку.