Догоняя время - стр. 2
***
«Спасибо за хорошие слова»… – грустно произнесла Мила, отводя взгляд от монитора. – Знал бы ты, Глебушка, сколько я сказала их тебе за эти годы. Тогда, много-много лет назад твое письмо перевернуло всю мою жизнь. Это было правильно и хорошо, что так все получилось. Для меня той, семнадцатилетней. Вероятно, именно это и было мне в ту пору нужно. Ты, как следует, встряхнул меня тогда, прочистил мне мозги, поставил все на свои места. Но в тот момент моей жизни твое письмо меня просто ослепило, ошеломило, убило – все сразу. Мне казалось, что жизнь моя раскололась на тысячи осколков, разлетевшихся в разные стороны, и каждый осколок зажил своей жизнью. Я и сама была тогда, как один из них, колючая, острая… Металась из стороны в сторону, наделала много глупостей. Я не могла, ну, просто никак не могла смириться с тем, что ты навсегда исчез из моей жизни. С тем, что ты был так резок, предвзят, категоричен. С тем, что ты меня совсем не понял. Вернее понял все совершенно наоборот! Я, вероятнее всего, чем-то разочаровала тебя. Да, именно разочаровала. Может быть, показалась легкомысленной, пессимистичной, ноющей, избалованной. А ты ведь был идеалистом. Во всем. А я до идеала не дотянула. И еще эти твои слова: «читай фантастику, может, это тебе поможет». Как будто я была абсолютно безнадежна и невежественна, и вот только фантастика могла бы сдвинуть меня с места и превратить в человека. А без этого я – никто и ничто. А на самом-то деле мне просто было очень плохо, бесконечно одиноко и тоскливо. Непривычная для меня среда, неприятие родственниками, у которых жила и которые, по сути, были мне чужими, причем по причинам, имеющим ко мне лишь самое малое отношение, глубокое ошеломляющее одиночество, смятение, разочарование – взросление, одним словом. Я впервые оказалась одна, вне дома, без родителей и без близких людей в непривычной обстановке, в чужом городе, который казался мне диким, захолустным, злым, неприветливым. Это как цветок пересадить и забыть полить – выживет, если захочет. Переносить все, происходящее тогда в моей жизни, было сложно. Да, я жаловалась тебе. Но ты ведь сам меня приручил. Сам поощрял, чтобы я по-дружески откровенничала с тобой. Давал дельные советы. А потом ты же и упрекнул, что я совсем не поняла Маленького Принца, ищущего дружбы и любви. Так ведь и я искала того же самого! И видела такого друга в тебе! Старшего друга. Может, неумело, может, как-то не так… еще по-детски. Наивно…
Я иногда перечитываю то письмо, которое, как и несколько других, вовремя спохватившись, не предала огню бабушкиной печки. Оно вызывает у меня грустную улыбку. Нормальное письмо абсолютно взрослого человека. Да, оно было очень жестким и казалось таким несправедливым! Ты говорил, что люди, у которых нет интересов в жизни, – бесполезные, оторванные от жизни фантазеры в худшем их варианте. Ты почему-то представил, что я такая и есть: не имеющая интересов, пасующая перед трудностями, пустая и эгоистичная особа, занятая только своими глупыми поверхностными и никчемными мечтами.
Сейчас я думаю, что ты все же не должен был брать на себя роль этакого третейского судьи, ведь я была настоящим птенцом, только-только вылупившимся из яйца, по воле обстоятельств, оказавшимся вне привычных тепличных условий. Ты должен был предположить, что я все это приму на свой счет, и что это больно ранит меня. Но ты сделал это, потому что сам был еще очень молод и, как это часто бывает, категоричен. Ты сам называл себя идеалистом, а я, вопреки твоим ожиданиям, идеалу не соответствовала, вернее, в какой-то момент перестала ему соответствовать. Что-то я явно сделала не так. Сначала я не поняла твою сказку о физике. Вернее написала тебе, что не поняла. Потом я делилась с тобой своими разочарованиями, своей грустью, смятением. А на самом-то деле я просто испугалась своих открытий. Испугалась признаться тебе в том, что