Дочь врага - стр. 11

В холл входят Андрей и Донато. Феликс поворачивается, чтобы уйти, но на полдороге останавливается.

— А почему ты собралась работать в супермаркете? Разве ты нигде не училась? Отец никуда тебя не отправлял? Или ты сама не хотела?

— Хотела, — отвечаю и не могу поднять глаз. Не смею.

Мне стыдно говорить ему такое. Еще решит, что это были мои планы и мои желания.

Наконец придумываю, как передать смысл наиболее общими фразами.

— Папа хотел сразу после школы удачно выдать меня замуж.

«А замуж — это за вас, синьор» повисает воздухе несказанным, но всеми услышанным. Даже Донато.

Феликс смотрит в потолок, затем на мужчину, который меня привез. Спрашивает что-то на незнакомом мне языке. На русском, значит они оба говорят по-русски. Тот утвердительно кивает.

Затем они оба переводят взгляд на меня.

— Иди, Вивиана, Андрей отвезет тебя домой.

Святая Розалия, только не домой. Куда угодно, только не к туда.

Но все же нахожу в себе силы поблагодарить и попрощаться.

Ди Стефано уходит, только я знаю, что это ничего не меняет. Мне надо что-то предпринять. Я не могу так просто уехать.

Я знаю, что будет дальше. Мама начнет меня шантажировать.

Нет, она не станет запугивать или угрожать. Она слишком умная, чтобы идти против решения дона. Она будет действовать хитростью.

Начнет уговаривать, упрашивать. И если бы дело было только в доме, салонах и платьях. Нет.

Она будет шантажировать меня братьями. Упрекать, что меня они с отцом успели вырастить и выучить, а их нет. Вздыхать, что у Вито аденоиды, а у Луки аллергия, и ему нужна диета.

Она будет действовать тонко, и в то же время коварно. Подводить меня к тому, что я сама захочу принять решение.

Решение, нужное ей.

И я не устою. Не справлюсь. Не смогу ей противостоять.

Медленно спускаюсь по ступенькам и иду по мощеной дорожке. Андрей ждет у машины.

— Вы можете отвезти меня не домой? — спрашиваю, подняв голову.

— А куда вы хотите?

— Отвезите меня к морю.

Пауза. Потом он кивает.

— Поехали.

***

Едем в полном молчании. Мне кажется, или Андрей ведет машину более нервно, чем когда мы ехали сюда?

Особняк давно остался за спиной, а в голове все еще звучит голос Феликса.

Лучше бы это он меня заставлял. Или хотя бы пытался меня уговорить. Тогда бы я могла сейчас злиться на него, а не на маму...

Хочется дать выход эмоциям — покричать, порыдать. Но я не могу это делать при Андрее. Это же дурной тон так себя вести, еще и при незнакомом мужчине.

Поэтому делаю вид, что смотрю в окно, сама не двигаюсь. Хотя внутри все кипит.

— Можете здесь остановить? — прошу, когда начинается набережная.

Машина плавно съезжает к обочине. Выхожу, едва Андрей успевает заглушить двигатель.

Море шумит внизу. Ветер дует с моря. Соленой ветер бьет в лицо, словно хочет пробраться до самых костей.

Он разметает волосы, хлещет ими по щекам. Влажные брызги от волн летят в лицо и на руки, оседают на одежде.

Подхожу к перилам, облокачиваюсь, ловлю губами соленый ветер. Стараюсь дышать глубоко. Как будто чем больше воздуха вберут легкие, тем станет легче.

Булыжники из груди все равно никуда не делись.

Андрей встает чуть позади. Ничего не говорит, не окликает. Молча ждет.

— Вам никогда не хотелось все бросить и сбежать на самый край земли? — спрашиваю, не оборачиваясь. — Просто уйти и никогда не возвращаться?