«Дочь Ивана Грозного» - стр. 34
– А уж мы-то о ней какого!.. – всколыхнулись женщины.
– Мама сказала, что вы умеете держать язык за зубами и вам можно доверять.
– Всецело! – последовало дружное заверение.
– Тогда у меня к вам дело. Вчера вечером у Лепешкина дома была женщина. Вы, кстати, случайно не видели?
– Я видела самого Кирилла Андреевича в районе восьми часов, я вам, Верочка, уже говорила, – напомнила Ружецкая. – Но он был один.
– А я вообще не видела, – добавила Панюшкина.
– И эта женщина убила Кирилла Андреевича?! – изумились подруги.
– Такими данными мы пока не располагаем, – не стала вдаваться в подробности Вера. – Но женщина в гостях была, явно знакомая, они вино с кофе пили, и, судя по всему, это женщина из вашего театра. Попытайтесь выяснить… ну, вы же в театре свои люди… с кем, кроме Дмитраковой, Калинкиной и Харитоновой, общался Лепешкин. И постарайтесь добыть для меня незаметно отпечатки пальцев этих троих и тех, о ком еще узнаете. Каким образом, я вам подскажу… Разумеется, мы могли бы это сделать официально, взять отпечатки у всех ваших женщин, но не хочется раньше времени поднимать шум. Вы готовы?
– Естественно, – твердо сказала Марта Мстиславовна.
– Конечно, – добавила Фаина Григорьевна.
– Но только никому ни слова!
– Никому! Ваша мама ведь сказала, что нам можно доверять!
Буря, налетевшая накануне, на следующий день была решительно утихомирена твердой рукой Михаила Семеновича Дудника, заявившего: «Война войной, а игра – по расписанию», что означало: все возвращаются к нормальной работе. То есть возобновляются прерванные на один день репетиции и прочие дела, не видимые зрителям, но совершенно необходимые для функционирования такого весьма сложного организма, как театр. Конечно, коллектив продолжал обсуждать смерть Лепешкина, но делал это, как говорится, без отрыва от производства.
Проинструктированные Верой Грозновой, Ружецкая и Панюшкина первым делом прошли в музей, где Фаина Григорьевна извлекла фотографию размером А4, засунула ее в мультифору и еще штук десять новеньких мультифор спрятала в большой сумке Марты Мстиславовны. На фотографии были запечатлены сидящие полукругом все участники спектакля «Дочь Ивана Грозного» во главе с режиссером и драматургом. Такую практику – делать коллективные фото на память в начале работы над спектаклем – заведующая музеем завела давно, собрав весьма обширный архив. На сей раз фотография должна была помочь в сборе отпечатков пальцев. Вернее, не сама фотография, а разные мультифоры, предназначенные персонально для каждой женщины, которая непременно бы оставила следы, вынимая фотографию, дабы на ней расписаться.
С мультифорами, а также некоторыми другими деталями, подсказала Вера, с фотографией придумала Фаина Григорьевна, заявив: «Между прочим, хорошая идея, теперь буду постоянно собирать автографы, для музея пригодятся».
– Значит, у нас точно есть три человека – Марина, Аллочка и Валентина, – загнула пальцы Марта Мстиславовна.
– И еще Анна Петровна. Она секретарь директора и явно общалась с Кириллом, – добавила Фаина Григорьевна.
– Как ты себе представляешь нашу Анну Петровну, поздно вечером распивающую вино с Лепешкиным? – проявила скепсис Ружецкая.
– А Валентину Кузьминичну ты представляешь? – задала встречный вопрос Панюшкина, и Марта Мстиславовна согласилась: весьма сомнительно, однако велено проверить всех, значит, без исключений.