Дневники княжон Романовых. Загубленные жизни - стр. 33
Во время их пребывания в гостях Ольга стала делать первые шаги. Ее двухлетний двоюродный брат Дэвид, сын герцога Йоркского и будущий король Эдуард VIII, очень привязался к ней, ежедневно приезжал к ней и помогал Ольге учиться ходить, поддерживая ее, так что ко времени отъезда императорской семьи Ольга уже смогла самостоятельно пройти через гостиную, держась за его руку. Королева Виктория с интересом отметила эту взаимную привязанность детей. «Это симпатичная парочка, «La Belle Alliance», как говорят», – сказала она одобрительно Николаю. Воображение британской прессы немедленно разыгралось вплоть до предположений о неофициальной помолвке[142].
В один из более погожих дней визита королевским фотографом Уильямом Дауни был снят первый и единственный кинофильм с Николаем, Александрой и королевой Викторией во дворе замка Балморал. Перед отъездом императорской четой было посажено дерево в память об этом визите. Александра была рада снова оказаться в Шотландии, и ей было очень грустно уезжать. «Мы пробыли здесь так недолго, и я покидаю мою дорогую добрую бабушку с тяжелым сердцем, – сказала она своей старой гувернантке Мэдж Джексон. – Кто знает, когда нам доведется снова увидеться и где?»[143]
3 октября (НС) императорская семья выехала поездом на юг до Портсмута, где они поднялись на борт «Полярной звезды» и отправились во Францию с пятидневным государственным визитом. Весь путь от Шербура до Парижа на улицах их приветствовали огромные толпы, а по прибытии императорской четы в столицу президент Фор устроил в их честь грандиозный прием в Елисейском дворце. Французы были в восторге, что эта блистательная императорская чета предпочла взять своего ребенка с собой в поездку, а не оставлять дома в детской. Ольга настолько легко привыкала к новой обстановке и имела такой спокойный нрав, что прекрасно путешествовала, сидя на коленях своей няни в открытом ландо. Всем очень понравилась улыбающаяся малютка, которая с помощью няни махала толпе рукой и рассылала воздушные поцелуи. «Наша дочь повсюду производила большое впечатление», – сообщал Николай матери. Каждый день президент Фор интересовался у Александры, как здоровье маленькой княжны. Куда бы они ни направлялись, Ольгу везде приветствовали криками: «Да здравствует малютка» («Vive la bébé»). Некоторые даже называли ее «царевной» («La tsarinette»)[144]. Специально для нее сочинили польку «Для великой княжны Ольги», повсюду продавались всевозможные сувениры и фарфоровая посуда с памятными изображениями Ольги и ее родителей.
К концу зарубежного визита Николая и Александры маленькая русская княжна стала едва ли не самым популярным монаршим ребенком в мире. И, бесспорно, самым богатым. Предполагали, что при ее рождении сумма в 1 миллион фунтов стерлингов (что сегодня соответствует примерно 59 миллионам фунтов стерлингов) была положена на ее имя в виде британских, французских и других ценных бумаг[145]. Николай, несомненно, обеспечил личное состояние для своей дочери, как позднее для всех своих детей, но их состояния были значительно меньше, чем эти заоблачные суммы. Фактически это были те деньги, которые оставил им по завещанию Александр III[146]. Тем не менее, слухи о том, что маленькая русская княжна богата как Крез, привели к появлению в американской прессе причудливых измышлений о том, что Ольга спит в перламутровой колыбели, а подгузники ей закалывают золотыми булавками, усыпанными жемчугом