Дивергенты боя - стр. 30
Вот и Гостомель. В жилую зону заходить не стали. Мимо проскользили. Нечего там делать. Гражданские, это не их цели. Хотя и крови местных вояк пускать не хочется, по большому счёту свои же ребята. Но тут пятьдесят на пятьдесят и ничего не попишешь. Судьба у каждого своя, её на кривой козе не объедешь.
Взлетно-посадочную полосу и небольшой авиационно-военный городок возвели на окраине посёлка изначально исключительно для нужд АНТК имени Антонова. Полоса одна – 3,5-километровая бетонка, имеется ЖД линия от станции «Буча». Авиационная инфраструктура в полной мере присутствует. Главной «фишкой» аэропорта являются закрывающиеся гигантские ангары. Попасть на территорию сложно – объект режимный. Но не для спецназа.
Берёзы и сосны выделяют парковую зону. Асфальтированные дорожки покоцанные непогодой и временем. У домов малолитражки, иные под брезентовыми чехлами спрятаны. Городок спит. И это действительно городок похожий на сотни таких же, что есть и в России. Будто не в иностранное государство попали, а к себе. Двухэтажка административного здания ВСУ – на фото она сверху несколько по другому смотрелась, рядом четыре этажа гражданской администрации аэропорта.
– Делимся! Связь поддерживать постоянно.
Разбежались.
Угол с транспортными контейнерами. Антенное поле. Заморачиваться ним не их задача. Смысла зацикливаться никакого. Оно для группы весит примерно столько, как частный сектор в этом уютном уголке недалеко от Киева, под названием посёлок Гостомель.
На площадках у ВПП за огороженной кольями металлической сеткой стоят гражданские самолёты, по другую сторону высокий бетонный забор. Вышки с прожекторами. Ангары. Большие. В одном из них «Мрия» должна быть. Но им она точно не нужна. Не до неё сейчас…
Двойка: Хруст – Потап
Кирпичное здание казармы, в своём первозданном качестве сохранившееся с советских благодатных времён. Стояло оно в стороне от основных построек комплекса аэродрома. Аккуратное, одноэтажное, выстроенное из силикатного кирпича. Перед ним, как и положено – плац. Тоже крохотный, обрамлённый бордюрами, за которыми перед посаженной когда-то давно линией берёз, навечно наверное, и традиционно, вцементированы металлические рамы с плакатами. Свет в окнах не горит, а вот отсветку центрального коридора заметить можно.
Тишина. Ни ветерка. Погодка шепчет. Зима, а совсем бесснежно и не холодно. Темновато правда, но и приборов ночного видения у группы нет. В силу привычки, по шороху и смене почти неразличимых красок темноты, определил выделенного Старым напарника. Спросил:
– Как прошло, Потап?
– Порядок. – Доложился сержант. – Можешь работать.
– Добро! Остаёшься на контроле. Пяти минут должно хватить, потом подтягиваешься. Ну, ты понял?
– Есть! Иди уже, начальник.
Оставив Медведева контролировать тылы казармы, лейтенант чуть ли не скрываясь, скорым шагом прошёл-пробежал к центральному входу в казарму. Чтоб не доставляло неудобства, поправил за спиной тубус РШГ, автомат в левую руку переправил. Случись что, шуметь рано, и выкручиваться придётся изгаляясь ножом и пистолетом с навёрнутым на ствол глушителем. Через дверь, внутренний запор на которой сержант и ходил отпирать, вошёл внутрь в маленькое, освещённое помещение – эдакий предбанник для удержания холода в межсезонное время года. Ухом ко второй двери приник. Услышал глухое, монотонное: