Дива - стр. 4
– Нас на тарелочке предложат министру иностранных дел, – шепнул Арджун, подтверждая мои догадки. – Вот уж точно с места в карьер. Сияй, Бель.
Словно бы у меня есть хоть какой-то альтернативный вариант.
Франсуа Крюшо был невысоким облысевшим мужчиной в стильных очках по последней моде и отлично пошитом фраке, который не позволял понять, как же на самом деле сложен глава галатийской дипломатии. Вид уважаемого чиновника – достаточно роскоши для респектабельности и демонстрации силы своей страны, но не чересчур много, обвинить в злоупотреблениях или стяжательстве тоже не выйдет.
А вот за левым плечом Крюшо возвышался человек куда сильнее привлекающий внимание к своей персоне. И вызывающий в какой-то мере культурный шок у каждого, кто морально не готов к такой встрече. Слово «дресс-код» явно придумали, чтобы вразумить подобного плана людей, но в данном случае не получилось.
Молодой мужчина, чей возраст с ходу определить мне не удалось при всем желании, явился одетым в лиловый удлиненный бархатный пиджак, под который надел кружевную сорочку. В самом деле, это официальный прием, а не костюмированный бал! Что за нелепость! Он же пришел с министром, значит, входит в его штат… И даже если бы и не входил, в самом деле, как можно являться на мероприятием со строгим дресс-кодом без бабочки, без обязательного смокинга… И с волосами ниже плеч! Уже очень давно вживе встречать не доводилось мужчин с настолько длинными волосами, да к тому же уложенными и завитыми…
– Скажи, что мне это только мерещится, – не переменившись в лице, шепнула я Арджуну.
– Если так, то у нас коллективная галлюцинация, и все еще хуже, чем можно подумать, – отозвался все так же улыбающийся Бхатия. – У него еще и глаза подведены. Живи с этой мыслью.
Да уж, такое потрясение на официальном мероприятии не каждый раз перенесешь.
Когда начальника и меня представили со всеми возможными славословьями министру, тот все-таки озвучил, кто его сопровождает.
– Позвольте представить моего советника по культуре, – с каким-то особенным выражением в голосе произнес Крюшо. – Филипп Маруа.
Капризные яркие губы Маруа сложились в улыбку, и мужчина произнес:
– Месье Бхатия, весьма рад знакомству. Мадемуазель Стоцци, очарован.
Если бы я из предосторожности не стала приближаться к непонятному типу, наверняка не удалось бы избежать попытки поцеловать руку. По нынешним временами вообще дико.
Разглядев вблизи Маруа как следует, я испытала еще большее потрясение, чем прежде.
Что же, таких мужчин в моем окружении вроде бы… да нет, точно не встречалось! Томный, холеный как породистый кот или балованная красавица, то ли стройный, то ли уже худой, сразу и не понять из-за этого сюртука или все еще пиджака. И длинные темные локоны рассыпаны по плечам на зависть большей части собравшихся дам. Как у меня глаз не задергался от такого «великолепия», просто ума не приложу.
А еще Филипп Маруа смотрел как человек, который может и хочет затащить в свою постель любое существо подходящего возраста. Словом, не мужчина – ожившая карикатура на типичного уроженца Галатии, распутного, жеманного, совершенно невыносимого во всех дозах кроме минимальной.
– Чью честь будем защищать, твою или мою? – шепнула я украдкой Арджуну, совершенно сбитая с толку. Имелись огромные сомнения по поводу того, за кем Филипп Маруа возьмется ухлестывать, если вообще он не бесконечно влюблен в собственное отражение.