Дикий папочка - стр. 15
— Не хочешь делать тест — остаёшься дядей с улицы, — собираюсь выйти из машины, но на моём предплечье сжимаются сильные крупные пальцы.
— У тебя сутки, чтобы спокойно всё обдумать. Завтра я приду к дочери, и если решишь мне помешать… — замолкает на пару мгновений. — Не стоит этого делать, — отпускает мою руку.
Звучит, как плохо замаскированная угроза. Это она и есть.
Не говоря ни слова, выскакиваю на улицу и забегаю в ограду. За моей спиной газует «УАЗик», а я ищу глазами Шуру и детей. Ни во дворе, ни в огороде их нет. Залетаю в дом, и с души падает огромный булыжник.
Маша с новым другом собирают что-то из кубиков на ковре в комнате, а Шура стоит у окна. Видела, наверное, что я не пешком пришла.
— Васька фляги притаранил и у забора их бросил, — рассказывает соседка. — Видела?
— Угу, видела. Шур, прости, — с сожалением поджимаю губы, — я задержалась. Не специально, так вышло.
— А привёз тебя кто?
— Та-а… — это всё, что я могу придумать по этому поводу.
— Ночью тоже он приезжал, — уверенно заявляет Шура. — На тебе лица нет, Лерка. Кто такой?
Взгляд у соседки тяжёлый, требовательный — её не обманешь, и не увильнёшь от разговора. Вздохнув, я достаю из кармана смартфон и показываю Шуре смс от Яна, а потом рассказываю всё. И чем больше говорю, тем страшнее становится. Мысли это мысли — их можно отодвинуть на задворки сознания, а слова, сказанные собеседнику, никуда не денешь. Проблема озвучена, но решения у меня нет.
— …И самое странное — он теперь лесничий местный, — я развожу руками. — За одну ночь в чужой деревне получил должность и наверняка жильём обзавёлся. Куда дядя Коля смотрит?
— Николай с ним одного поля ягоды, — задумчиво щурится Шура.
— Как это?
— Ай, — отмахивается от меня. — Неважно. Просто знай, что у участкового защиты искать не стоит.
— И что делать?
— Что-что? Давай подумаем… — соседка расхаживает по комнате. — Обереги он вчера с ограды не сорвал, в дом не полез. Тебя не трогает, только зубы скалит. Непохоже, что он собирается отобрать у тебя дочь.
— Отобрать?! — я едва не падаю с табуретки, на которой сижу.
Для меня дико даже допущение подобного беспредела.
— Лера…
— Маша — моя дочь по закону, — я перебиваю соседку, — а этот гад бородатый не хочет тест на отцовство делать. Я имею полное право даже не разговаривать с ним.
— Боюсь, говорить тебе с этим мужиком придётся. И не раз, — Шура качает головой.
— Может, мне его ещё домой завтра пустить, чтобы он мог поиграть с Машей?! — меня трясёт от возмущения.
— Я в холодильнике у тебя творог видела. Давай-ка мы с тобой сырников наделаем, — соседка берёт меня под руку и ведёт в кухню. — Детки поедят, а мы с тобой поболтаем.
Похоже, на почту Шуре уже не надо.
***
Сырников мы наделали и детей накормили. Маша и Боря довольные улеглись на послеобеденный сон, а мы с Шурой пошли в кухню пить чай. И болтать, конечно.
Разговор мне откровенно не нравится — направление сомнительное. Впечатление, что соседка пытается примирить меня с мыслью, что завра к нам в гости нагрянет папаша. Отцовство Яна под большим вопросом. И дело даже не в том, что бородатый врёт — нет. Он просто может жестоко ошибаться.
— …Обереги мои не всесильны, — Шура размешивает ложечкой сахар в чае. — Ты в этом сама убедилась. Если он захочет — зайдёт, и участковому не пожалуешься.