Диагноз: всё сложно. Семья для Айболита - стр. 2
Достала уже… и сегодня была последняя капля.
Глава 2
Когда мы поднимаемся ко мне в квартиру, замечаю, что Максим хромает.
– Что у тебя с ногой? – спрашиваю.
Парень пожимает плечами.
– Болит.
– Давно болит?
– Нет.
И всё. Он немногословен, но это потому, что малыш хочет спать. Он почти вырубился в машине, хотя так отчаянно держал мать за руку, боясь даже на секунду отпустить.
Меня всё-таки терзают подозрения, а точно ли она его мать? Уж слишком молодая. Когда ж она его родила? В восемнадцать? А почему нет? Чем не возраст? Меня мама тоже в восемнадцать родила, а отцу двадцать было. И ничего, вырастили. Даже в люди выбился, врачом стал.
Усмехаюсь собственным мыслям и кое-как открываю дверь. С девушкой на руках это сделать довольно сложно.
– Заходи, не бойся, – пропускаю ребёнка вперед.
За время пути я разглядел его довольно чётко. Русые волосы, голова давно просит стрижки, огромные серые глазюки, чуть вздёрнутый носик и ямочка на подбородке.
– А я и не боюсь.
Качаю головой. Отчаянный он.
И она… Кто она? Почему пряталась в подворотне? От кого? Или не пряталась? Тогда как там оказалась? Посреди ночи почти в центре города?
Я недавно перебрался в Питер, друг переманил, предложил возглавить один из филиалов его клиники. Так я стал главврачом. Но мне этого мало, и я окунулся в параллельный бизнес. Открыл и расширяю собственную сеть медицинских лабораторий по разным районам города.
Времени на жизнь нет. Только на работу.
Снимаю небольшую однушку на севере города. Это новостройка посреди грустных хрущёвок. Даже не знаю, кому больше повезло. Мне – ежедневно смотрящему на серое советское уныние вокруг. Или жителем окрестных домов, любующимся моим новым, оформленном в скандинавском стиле домом.
Я несу девушку в спальню и устраиваю на кровати.
Слышу, как её самостоятельный сын нашёл дверь в ванную и намывает руки.
Какой сознательный парень.
А что если, пока я тут с ней вожусь, он что-нибудь из дома вынесет? Да нет… навряд ли ситуация подстроена, чтобы ограбить доверчивого лопуха. Тогда бы сразу во дворе по затылку жахнули и машину обмели или угнали. А жар у девчонки реальный. Кстати, надо бы измерить температуру. Одна беда – градусника в доме нет.
– Есть хочешь? – интересуюсь у мальчика, когда тот появляется.
– Нет, – трёт глаза. – Спать только.
– Ложись рядом с мамой, – командую, а сам иду за аптечкой.
Ну хотя бы жаропонижающее имеется.
А то я как сапожник без сапог почти.
Когда возвращаюсь с лекарством и стаканом воды. Парень уже сопит. Его ладошка лежит на мамином плече.
Я тихонечко трясу девушку.
– Очнись, пожалуйста. Тебя как зовут?
– Мара… – откликается очень тихо.
– Мара… почти как мама… может, твой парень просто «эр» не выговаривает, – говорю, что в голову лезет, просто чтобы заполнить эфир. – Тебе надо раздеться, так жар не выйдет. Уже не знобит и хорошо. Помоги мне.
– Где мы?
– В спокойном месте.
– Где?
– Кто-то разговорился. Дома. У меня. Давай примем лекарство и будешь дальше спать. С утра тебе станет лучше, и мы поговорим.
– Тошнит… – снова тянет она.
– Не тошнит, а мутит, – поправляю. – Тошнит – это процесс. Ты уж будь добра, если совсем плохо будет, добеги до ванной, а? Убирать я не люблю. Могу миску какую принести, если найду, – чешу затылок, думая, что у меня там есть от хозяев на кухне.