Девушки сирени - стр. 8

Месье Бернар записал наш заказ в блокнот и удалился в направлении кухни.

Родье не торопясь подробно изучал в меню раздел шампанского.

– Значит, актриса? Никогда бы не подумал.

Было в его небрежном стиле что-то привлекательное, так можно залюбоваться нуждающимся в прополке потаже[7].

– Работа в консульстве мне нравится больше. Мама много лет знакома с Рожером, и, когда он попросил помочь, я просто не могла отказать.

Бернар поставил на наш столик корзину с хлебом и чуть задержался, разглядывая Родье, будто пытался вспомнить, где мог его видеть.

– Надеюсь, я сегодня не помешал вашему свиданию, – сказал Родье.

Мы одновременно потянулись за хлебом, моя рука коснулась его руки, она была мягкая и теплая. Я отдернула свою.

– У меня нет на это времени. Вы знаете Нью-Йорк, приемы и прочее. Все это жутко выматывает.

– Никогда не видел вас «У Сарди».

Родье отломил кусок хлеба, потянулся пар.

– О, я много работаю.

– У меня такое чувство, что вы работаете не ради денег.

– Месье, это внештатная работа, жалованье не предусмотрено. Но, замечу, в приличном обществе не принято задавать такие вопросы.

– Мы можем обойтись без «месье»? Когда вы так ко мне обращаетесь, я чувствую себя стариком.

– Перейти на «ты»? Мы только познакомились.

– Сейчас тридцать девятый.

– Общество Манхэттена – как солнечная система со своим ходом планет. Одинокая женщина, ужинающая с женатым мужчиной, – достаточная причина для того, чтобы планеты сошли с орбит.

– Нас здесь никто не увидит. – Пол указал Бернару на выбранный сорт шампанского.

– Скажите об этом Эвелин Шиммерхорн, она ужинает в дальней кабинке.

– Вы расстроены? – с искренним сочувствием, так несвойственным до боли красивым мужчинам, спросил Родье.

Возможно, эта черная рубашка все же хороший выбор.

– Эвелин не станет болтать. У нее ребенок, недоношенный, бедняжка.

– Дети. Они все усложняют, не правда ли? В жизни актера им нет места.

Очередной эгоистичный актеришка.

– А как ваш отец заработал свое место в этой системе?

Для первого знакомства Пол задавал слишком много вопросов.

– Именно – заработал. Он занимался мануфактурой.

– Где?

Бернар аккуратно поставил на стол серебряное ведерко с ручками, как цыганские серьги. Изумрудное горлышко бутылки лежало на краю.

– Он был партнером Джеймса Харпера Пура.

– Братья Пур? Я бывал в их доме в Итс-Хэмптоне. Не сказал бы, что он бедный[8]. Ты часто бываешь во Франции?

– В Париже – каждый год. Мама унаследовала квартиру… на Шаво-Лагард.

Бернар открыл бутылку – пробка не выстрелила, а тихо хлопнула – и налил золотистое шампанское в мой бокал. Пузырьки поднялись до самого края и остановились. Мастерская работа.

– У моей жены, Рины, небольшой магазинчик в этом районе. Называется «Миленькие штучки». Знаете такой?

Я отпила шампанского, пузырьки приятно защекотали губы.

Пол вытащил из кармана фотокарточку.

Рина оказалась моложе, чем я себе представляла. Брюнетка со стрижкой под китайскую куклу. Улыбается, а глаза широко открыты, словно она хочет поделиться каким-то приятным секретом. Красивая и, похоже, моя полная противоположность. Мне показалось, что она обладает особым шиком француженок – все продумано без перебора плюс капелька небрежности.

– Нет, такой магазин мне незнаком. – Я вернула Полу фотокарточку. – Но она красивая.

Я допила шампанское.