Дети Зари. Книга третья. Песнь жар-птицы - стр. 39
Парень так и замер, воззрившись на старика. А тот вдруг улыбнулся, отчего суровое морщинистое лицо сразу смягчилось и просветлело.
– Ну здравствуй, правнук! – протянул он то ли насмешливо, то ли просто весело.
– Здравствуй, прадед, – просто ответил Тобиас. А что ещё он мог ответить?
Мастер Илларион слегка нагнулся вперёд, опираясь на свою увесистую палку, и скользнул по нему быстрым взглядом вверх-вниз.
«Сканирует», – смекнул Тобиас. И не ошибся.
– Так, так… Вижу, старания Филиппа не прошли даром! И давно ты видишь?
– Сколько себя помню.
– А рисуешь… давно?
– Столько же.
Старик шевельнул бровями, ожидая продолжения.
– Я вижу… по-другому только те объекты, которые рисую, – сбивчиво пояснил Тобиас. – Сначала я не понимал, почему. Но потом Эрхарт сказал, что, рисуя, я вижу суть вещей… ну, и людей.
– Кто такой Эрхарт? – насупился старик.
– Страж.
– Страж Ключа? А он тут при чём?
– Он мой отец.
Это сказал Виктор, незаметно подошедший к ним сзади.
На этот раз седые брови старика прямо-таки взлетели вверх, стоило ему скользнуть взглядом по лицу Эрхарта-младшего. Но голос остался таким же мягким и вкрадчивым:
– Занятная комбинация! Видать, я много чего пропустил. Потомок Дугальда и… ученика Дугальда! В итоге Искатель в квадрате… – Старик покачал седой головой. – Очень любопытно! Значит, это ты руководитель экспедиции?
Виктор лишь неопределённо пожал плечами: Великий Мастер явно иронизировал.
– А кто же из вас вычислил меня – Видящий Суть или Искатель? Погодите, не отвечайте – мне интересно самому догадаться: давно я так не развлекался…
Старик не договорил. Резко обернувшись, он уставился в проход между залами, где только что появился Клим. Тот, увидев, с кем общаются друзья, настороженно замер. С минуту они так и стояли, глядя друг на друга: Клим Галицкий и Мастер Илларион. Затем старик крякнул и задумчиво почесал бороду.
– Кто бы мог подумать? Ни Коста, ни Леммарх – Великие Мастера Дхама! – не смогли, а желторотый юнец, ни черта не смыслящий в Полотне Времени – смог… Я уже думал, что ничто в этом мире меня не удивит, а вы удивили – трижды за одно утро! – Старик решительно стукнул посохом по полу: – Ну что ж, так и быть – хватайте свои вещички и поехали.
Все трое, как зачарованные, послушно разобрали рюкзаки и гуськом последовали за белоголовым к выходу из здания вокзала.
– А куда поехали-то? – первым опомнился Вик.
– Ко мне, куда же ещё? – и, не глядя на них, Илларион направился в дальний край парковки, где одиноко стоял облепленный грязью чёрный «Патриот».
Увидев, в чью машину направились «журналисты», таксист, поджидавший их, уважительно поклонился старику, хотя тот на него и вовсе не обратил внимания.
***
Ехали молча. И долго. Обогнув Шерегеш с его унылыми рабочими кварталами и новомодными гостиницами для альпинистов и горнолыжников, ещё часа два тряслись по гравийке, затем и вовсе свернули на узкую колею, уходящую всё глубже в тайгу. Старик вёл машину уверенно, лихо объезжая колдобины. Виктор, сидевший на переднем сидении, заметил, что водители встречных машин – в основном, «нив» и «уазиков», почтительно кивали, здороваясь с ним.
Неожиданно дорогу перекрыл шлагбаум. У сторожевой будки мужик в форменной куртке дрессировал собаку, молодую овчарку, однако, едва заприметив грязный «патрик», кинулся поднимать шлагбаум.