Дети Вольного Бога. Золотые нити. Книга первая - стр. 30
Киваю. Фаррис был честным, а честность меня цепляла. Притягивала к себе. Тавернщик кашлянул кровью на рукав коричневой рубахи. Вытер губы от алых пятен. Конечно, вот такие и есть самые жуткие. Люди на пороге смерти. Когда знаешь, что скоро ступишь на мост Деарила, уже ничего не страшно. Наступает настоящая свобода, делай что хочешь, даже если назначат смертную казнь – какая разница, когда ты итак одной ногой в земле.
– Не переживай, дорогуша, выпивку при тебе наливать буду.
– Тогда я хочу стейк.
Дорогуша. Неужели я похожа на девку, с которой дозволено так говорить? Передернуло от раздражения.
Фаррис тоже попросил мясо, но вместо вина взял медовуху. Тавернщик наполнил деревянные кружки спиртным, поставил перед нами и уполз передавать заказ кухаркам.
Было на удивление вкусно. Весь вечер я слушала разговоры о драконе, что побывал в столице перед Йолем, о войне, о Присонах. Потом шум превратился в шепот меня не касающийся. В голове голоса разговаривали сами с собой, обсуждали последние события и прошлое. Кажется, с вином я слегка перебрала.
В полночь Фаррис отвел меня в комнату, и я с облегчением упала в кровать, закутываясь шерстяным колючим одеялом. Приятное тепло разлилось по телу, и вскоре я провалилась в сон.
Элибер
Дни тянулись и сменяли друг друга холодными ночами. Сколько уже прошло с момента, когда Дэви покинула Ходр? Неделя? Две? Я сбился со счета.
Скучал ли я? Нет. Было холодно и пусто. Мне казалось, что Черный замок превратился в дворец из льда и снега. Так чувствовалось ее отсутствие. Пропали теплые места, в которых я грел свое сердце, сад, где я воровал ягоды и убегал от стражников, как будто не сохранил воспоминаний о прошлом, Волчья башня прятала волшебство ночных детских посиделок с Дэви.
Старик Кали вернулся через пару дней. Как он не мерз в одной грязной рубахе, этот странный слепой человек?
Я почти не покидал замок, хоть и любил морозный воздух и иней на ресницах. Всю работу делали за меня, мои задачи были просты – вести слушанья, принимать важные для страны решения, управлять войсками и оставаться за стенами Тронного зала. Я наблюдал за празднованием Йоля с балкона и представлял себя на месте детей, которые играли в прятки и покупали на горсть медных монет запеченные яблоки в меду. Я любил так делать, воображать себя на чужом месте.
Не до праздников мне. Из развлечений, которые подразумевали под собой поездки и отдых от каменных сводов, были охота и турниры. Зимой от этого приходилось отказаться. Я ждал весны и теплого солнца, ждал, когда из-под снега появятся первые зеленые травинки и запахнет капелью, Имболком и подснежниками. Вся жизнь – бесконечное ожидание смены времен года. Слишком быстро надоедает тепло, слишком медленно проходит зима, слишком тяжело даются весенние посевы и надолго затягивается сбор урожая.
Летом все было легче, спокойнее и безмятежнее. Лето пахло юностью. Зима – старением и смертью. Под монотонные завывания вьюги хотелось свернуться под одеялом и спать, забыв о войнах и сражениях, вплоть до Имболка. Какое правление, когда мир умирает, чтобы восстать весной? Почему с людьми так не работает?
Кали стоял напротив меня в тронном зале и опирался на трость из обожженного белого дерева. Безмятежность и спокойствие застыли на лице старика, белесые пустые глаза между тем, казалось, находили мои. Как будто он знал, где они. Холодная усмешка блуждала на его лице. Я чувствовал себя слабым перед его покоем, бессильным и опустошенным. Как будто он не понимал, перед кем стоит. Как будто он не ценил меня. Но что еще можно ожидать от фелабелльского заключенного?