Дети Солнцевых - стр. 18
– Как же вы оставите ее в таком положении?
И повернувшись, она пошла назад, пригласив мадам Фрон следовать за собой.
Катя и Варя остались одни среди чужих девочек. Они инстинктивно, не глядя друг на друга, крепко взялись за руки и тревожно следили за удалявшейся инспектрисой. Только та скрылась за дверью, как все чинно стоявшие у своих кроватей беленькие девочки обступили новеньких и с любопытством, наперебой, стали вполголоса предлагать им вопрос за вопросом:
– Как ваша фамилия? Как вас зовут?
– Вы отчего в черном?
– Почему поступаете теперь, а не в августе?
– Сколько вам лет?
– В какой класс? К какой даме?
Сестры не успевали отвечать. На многие вопросы, впрочем, они и не могли бы ответить, так как не понимали их.
Катя только открыла рот, чтобы ответить одной из любопытных, как вдруг, в один миг, все девочки как волной отхлынули от них и встали, по-прежнему вытянувшись в струнку и глядя в одну точку. Точкой этой была инспектриса.
Мадам Адлер шла плавной походкой, всматриваясь в лица стоявших у кроватей детей. Подойдя к Варе, она взяла ее за руку и, сказав Кате: «Allons, ma chère[17]», пошла вперед. Мадам Фрон последовала за ними.
Они прошли еще одну большую, тоже зеленую, с рядом кроватей комнату со спущенными темными шторами, в которой иные постели были аккуратно прибраны, на некоторых же лежали какие-то фигуры, не обратившие на вошедших никакого внимания; прошли мимо запертой двери и остановились в сравнительно небольшой комнате, уставленной по трем стенам высокими шкафами со стеклянными дверками, сквозь стекла которых виднелись самые разнообразные предметы.
В одном шкафу лежало стопками белье, в другом стояла разнообразная посуда, какие-то инструменты, склянки, банки, коробочки. В широком простенке между окнами стоял диван, обитый коричневым сафьяном[18]. Перед ним располагался круглый стол, накрытый темным клеенчатым чехлом. На столе лежали очки без футляра, лоскутки холста, корпия[19] длинными прядками, на подносе с высоким бортом стояли склянки разной величины с привязанными к ним сигнатурками[20].
Войдя в комнату, мадам Фрон засуетилась, хотела собирать набросанные на столе вещи, но мадам Адлер просила ее не беспокоиться, оставить все так, как есть, и заняться детьми. Мадам Фрон, продолжая объяснять что-то инспектрисе, подошла к Кате и, повернув ее к себе спиной, начала расстегивать крючки ее лифа. Катя сконфузилась, не понимая, для чего понадобилось этой даме раздевать ее, и беспомощно смотрела на инспектрису, надеясь получить от нее объяснение. Но та, занятая рассматриванием стоявших на подносе склянок, несколько минут не поднимала головы. Мадам Фрон раздела девочку и, звонко хлопнув по ее лопаткам мягкой теп лой рукой, сказала с удовольствием:
– Золотую медаль можно дать, хотя слабенькая.
И принялась живо одевать ее.
Варю мадам Фрон отпустила еще скорее, сделав заключение:
– А эта шалунья – железная!
Мадам Адлер посмотрела на часы и скорыми шагами повела сестер обратно по только что пройденным комнатам. Они старались не отставать от нее. Девочки в белых халатиках по-прежнему выстроились в линию, по-прежнему присели низко, медленно и грациозно и провожали ее глазами до двери следующей комнаты. На этот раз инспектриса не остановилась с ними, а Кате и Варе показалось, что она пошла еще скорее, так что они почти бежали за ней. Из комнаты, уставленной пяльцами, мадам Адлер повернула налево и вошла в широкий, длинный коридор.