Дети, которые живы! - стр. 18
– Дедушка, а ты в детстве лепил снеговиков? – спросила Шура и положила на тарелку морковный пирог.
– Тогда он нам был незнаком. Мы лепили все, на что хватало фантазии, – засмеялся он, – однажды вылепили неизвестное создание. Глаза приделали на пузо, нос на макушку, а рот на спину – и обозвали Чудой-Юдой.
– Как в сказке про аленький цветочек? – спросила Шура.
– Нет, – протянул он, – это было наше чудище.
Так мы весь ужин и проболтали, а после дедушка взял гармонь и начал петь:
«Вдоль по улице метелица метет,
Скоро все она дороги заметет,
Ой, жги, жги, жги, говори,
Скоро все она дороги заметет»7.
Заиграл проигрыш, резвый, веселый. Мы подскочили из-за стола, взялись за руки и закружились по хате. А дедушка тем временем продолжил:
«Запряжем-ка мы в сани лошадей,
В лес поедем за дровами поскорей,
Ой, жги, жги, жги, говори,
В лес поедем за дровами поскорей».
Позже зашли в гости соседи. Дядя Ваня с женой и сыном. Галина Васильевна с Варей. Даже Сорокины наведались. Их малец бегал по хате и норовил что-то схватить, сломать.
Так мы и встретили 1942 год!
Глава 6
Шел январь уже как третью неделю. Наступивший год своей тишиной дарил все больше теплых надежд, несмотря на усилившиеся морозы. Мы принимали их и продолжали любоваться снежной зимой.
Середина дня выдалась серой. Хмурые облака затянули небо. Да не туман опустился на деревню, а ветер поднимал снежную пыль. В этот ненастный день мы лепили снеговика.
У меня же ничего не получалось. Снег был рыхлым, крошился. Долго я мучилась, но все же вылепила шар. Аккуратно его подняла. Смотрю, сестры уже собрали снеговика. Расстроившись, что так отстала, побежала к ним. Провалилась ногой в сугроб. Выронила голову снеговика, и она развалилась.
– Что за день, – прошептала я, поднимаясь.
– Ничего, – выкрикнула Настя, – наших хватит. Смотри, Шуры уже вылепили ему лапти.
Я вздохнула, окончательно отчаявшись. Настя снеговику из шишек сделала глаза, уж было воткнула морковку-нос, как вдалеке что-то страшно зарычало. Приближался такой гул, что, казалось, из колхоза к нам едут разом все тракторы.
Настя бросила морковь и быстрым шагом пошла к калитке. Мы за ней.
Вышли на улицу, смотрим – и соседи выглядывают, привалившись на заборы. Впереди, сквозь снежную морось, казалось, летел рой саранчи. Да так быстро к нам приближался.
Настя попятилась назад, загородив спиной обзор. Не оборачиваясь, подтолкнула руками к калитке. Я испугалась, узнав рев мотоциклов. Выглянула из-за спины сестры. В голове пронеслось: «Война! Чужаки!»
От страха тело заледенело, удары сердца почти не чувствовала, будто оно вовсе остановилось. Сдавило грудь. Заныло в животе.
Настя развернулась к нам:
– Все в дом, быстро! – скомандовала она.
Мы ринулись к хате. Не разуваясь и не снимая ватники, прилипли к окошку. Деревенские тоже попрятались по домам. Чужаки ехали в глубь улицы нескончаемой чередой. Мы сбились на пятнадцатом мотоциклете.
Два крайних тарантаса остановили у нашего двора. Четыре мужика в тонких плащах, фуражках и осенних сапожках вошли во двор.
Строго насупившись, резкими движениями шагали друг за другом по узкой тропинке к хате. Только первый чужак прошел мимо безносого снеговика, как у того слетела голова и плюхнулась позади него. Чужак остановился, оглянулся. Мы тем временем кинулись к печке, как будто она нас защитит, спрячет.